Серебряный ветер

В этой книге он пытался прояснить изначальное, коренное, природное значение и смысл народного искусства. Утверждая, что «коньки на крышах, петухи на ставнях, голуби на князьке крыльца», другие элементы декора предметов крестьянского обихода «носят не простой характер узорочья», Есенин подчеркивал высокую смысловую значимость любых явлений народного искусства. «Изба простолюдина – это символ понятий и отношений к миру», – утверждал он. Разобрав один из видов вышивок, замечал, что эти узоры «являются как бы апофеозом как трудового дня, так и вообще жизненного смысла крестьянина». В настойчивом желании прояснить особенности народного творчества читается, разумеется, не академический интерес поэта к специфике тех или иных фольклорных жанров, а его стремление ответить на волновавший его вопрос о взаимосвязи своего собственного творчества с жизнью народа. Стремясь раскрыть содержательную природу орнамента, его глубокую связь со всем обиходом крестьянской жизни, Есенин тем самым подчеркивал свою убежденность в том, что каждое произведение искусства неразрывно связано с природой, с жизнью, с трудом человека, что оно не может быть сведено к игре абстрактных форм.

Эту связь с природой, с человеком, с его судьбой и условиями жизни ищет Есенин и в словесном искусстве. «… Каждый шаг словесного образа, – пишет он, – делается так же, как узловая завязь самой природы». Главным в художественном образе для него выступает «творческо-мыслительная значность», стремление ответить на коренные вопросы жизни – что есть человек, откуда он, каков смысл его бытия. Поэтому и главный источник силы искусства для него – в связи с народом, с народной жизнью. Именно в этом главные живительные корни искусства. Искусство представлялось Есенину драгоценнейшим элементом народной жизни. Оно рождено народом как средство выражения своего отношения к миру, к природе и не может быть сведено к словесному трюкачеству.

Отсюда возникло расхождение Есенина с самыми разными литературными группировками формалистического толка, которые в изобилии появлялись в то время. Это определило его особую позицию в таком объединении, как имажинисты, к которому примыкал Есенин в 1919–1924 годах.

Первая «Декларация» имажинистов, под которой в ряду других стояла и подпись Есенина, появилась в январе 1919 года. Об одной из причин, послужившей основой сближения Есенина с этой группой, небезосновательно писал в свое время С. Городецкий: «Он терпеть не мог, когда его называли пастушком, Лелем, когда делали из него исключительно крестьянского поэта. Отлично помню его бешенство, с которым он говорил мне в 1921 году о подобной трактовке его… И вот в имажинизме он как раз и нашел противоядие против деревни, против пастушества, против уменьшающих личность поэта сторон деревенской жизни». Вместе с тем очевидно, что такие утверждения имажинистов, как, например, содержание – это пыль на форме искусства, тема и содержание – «это слепая кишка искусства», никак не согласовывались ни с эстетическими представлениями, ни с творчеством Есенина.

При всей сложности взаимоотношений с «орденом имажинистов» в целом и с его отдельными участниками Есенин неизменно выступал против ряда их коренных утверждений. Последовательно и целенаправленно критикуя некоторые имажинистские теории, Есенин завершает свои рассуждения на этот счет в одной из статей признанием, имеющим кардинальное значение для понимания его творчества: «У собратьев моих нет чувства родины во всем широком смысле этого слова, поэтому у них так и несогласовано все».

Это высокое «чувство родины» ясно ощутимо и в литературно-критических статьях поэта, и во всем его творчестве. Он всегда жил в сознании неотделимости своей личной судьбы и своего творчества от судеб родной страны.

Начав свой путь в большой литературе лишь в 1915 году, ко времени революции Есенин выдвинулся в число ведущих русских поэтов. Его стихи широко публикуются в журналах и газетах, его имя все чаще упоминается в ряду наиболее значительных писателей того времени.

В событиях революции Есенин увидел осуществление своих надежд и мечтаний о высшей справедливости, путь к утверждению заветных народных дум. Размах революционных преобразований, борьба народа за свое освобождение захватывают поэта. Мажорная интонация, радостный, ликующий настрой главенствуют в его лирике того времени. Поэта переполняет чувство освобождения и светлых ожиданий. «О верю, верю, счастье есть!..», «В сердце ландыши вспыхнувших сил…» – подобные строки всего характернее для него в то время.

Знаменитые строки «Иорданской голубицы»:

Мать моя родина,
Я – большевик, —

выразили его убежденность в том, что «иная колея», на которую вывозит мир «красный конь», есть истинный путь для всего человечества. Однако характер поворота в народной судьбе понимался им весьма своеобразно.