Серебристая бухта

Ушли мы после закрытия, на этом этапе она уже с трудом держалась на ногах. Она не была глупо пьяной. Сьюзен, та, когда напивается, песни распевает и хамит, я ей всегда говорил, что это не красит женщину, да и агрессивность тоже. Лиза вела себя так, словно ее что-то съедало изнутри.

– Недостаточно пьяная, – бормотала она, когда я запихивал ее в грузовик. – Надо еще выпить.

– Бар закрылся, – сказал я. – Не думаю, что в этом районе Ньюкасла что-то еще открыто.

Я и сам выпил порядочно, но, когда видишь, как кто-то реально напивается, почему-то не очень пьянеешь.

– У Кэтлин, – сказала она. – Вернемся и выпьем у Кэтлин.

Я, естественно, не верил, что старая Леди Акула обрадуется, что мы совершим набег на ее бар на рассвете, но это была не моя идея.

Было еще тепло, даже рубашка к телу прилипала, так что мы сидели у отеля и пили пиво. При свете луны я видел, как блестела от пота ее кожа. В тот вечер все было странно, воздух был наэлектризован, как будто что-то должно случиться. В такую ночь в море бывает внезапный шторм. Я слушал, как волны накатывают на берег, и старался не думать о той, которая сидела рядом со мной и большими глотками пила пиво. Помню, в какой-то момент мы разулись – кто-то из нас предложил пройтись по воде. Еще помню, что она смеялась, истерично так, я даже не мог понять, плачет она или смеется. А потом она потеряла равновесие под пристанью, вроде как повалилась на меня. До сих пор помню вкус ее губ, когда она потянулась ко мне. «„Джим Бим“ и отчаяние», – подумал тогда я. Не самый лучший микс.

Но это меня не остановило.

Второй раз был через полгода. Мы с Сьюзен разбежались на какое-то время, и она жила у своей сестры в Ньюкасле. Лиза напилась еще сильнее, чем в первый раз, мне даже пришлось придерживать ей волосы, пока ее рвало. Только после этого она смогла собраться и залезть в мой грузовик. Но это не помешало ей уже у меня выпить бутылку отменного «Шираза» с виноградников мистера Гейнса. Она была странной: холодная как лед, трезвенница все семь дней в неделю, а потом вдруг в какой-то момент она словно решала выключиться. В ту ночь я проснулся и обнаружил, что она плачет. Лиза лежала спиной ко мне, уткнувшись лицом в ладони, и плечи у нее вздрагивали.

– Я тебя обидел, тебе больно? – еще не прочухавшись, спросил я.

Когда просыпаешься, после того как имел с девушкой секс, а она плачет, это не очень приятно. Понимаете, о чем я?

– Лиза, милая, что с тобой?

А потом я дотронулся до ее плеча и понял, что она спит. Это меня немного напугало, поэтому я потряс ее и позвал по имени.

– Что? – спросила она, оглядевшись вокруг. – Господи, где я?

– Ты плакала, – сказал я. – Во сне. Я подумал… Я подумал, из-за меня.

Она в одну секунду выскочила из постели и стала натягивать джинсы. Честно, если бы я был не такой пьяный, это бы меня даже оскорбило.

– Эй, эй, придержи коней. Тебе не надо никуда идти. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Я увидел, как мелькнул белый лифчик, когда она набрасывала бретельки на плечи.

– Ты здесь ни при чем. Извини, Грэг, мне надо идти.

Она была как мужчина. Как я, когда уходил в загулы – это до того, как познакомился со Сьюзен, – просыпался с какой-нибудь женщиной и готов был руку себе отгрызть, лишь бы свалить побыстрее.

Минут через десять после того, как Лиза ушла, я понял, что она не на машине. Но к тому времени, когда я вышел из дома, ее уже и след простыл. Я тогда подумал, что она, наверное, полпути по прибрежной дороге бегом пробежала. Как будто ей было совсем не страшно. «А чего ей было бояться, – насмешливо сказала Кэтлин, когда я спросил ее об этом. – Самое страшное уже случилось».

На следующий день, когда я сидел рядом с ней на лавке, она вела себя так, как будто ничего не было. Думаю, если бы я был не такой наблюдательный, я бы немного занервничал.

Вообще-то, мне стоило бы разозлиться, но на Лизу невозможно было злиться. Было в ней что-то такое. Она была не похожа ни на одну женщину из тех, что я встречал.

Когда Лиза наконец рассказала мне о ребенке, она была трезвой. И попросила меня ничего не говорить. Она бы не стала отвечать на вопросы. Она даже не рассказала, как умерла малышка. А рассказала только потому, что я разозлился и потребовал объяснений, какого черта она напивается, перед тем как лечь со мной в постель.

– Я напиваюсь не для того, чтобы лечь с тобой в постель. Я напиваюсь, чтобы забыть. Секс с тобой – это побочный продукт пьянки. – Вот так прямо и сказала, как будто эти ее слова не могли меня хоть как-то обидеть. – И не спрашивай об этом Ханну. – Она посмотрела на меня так, словно пожалела обо всем сказанном, и это было уже слишком. – Не хочу, чтобы ты все это разворошил. Ей не нужны напоминания.

– Господи, как же ты плохо обо мне думаешь, – сказал я.

– Это не так, просто соблюдаю осторожность. – Лиза крепко сжала кулаки. – Теперь я просто соблюдаю осторожность.