Серебристые облака

Ветров, командовавший на аэродроме, понял все сразу и приказал одному из своих сотрудников раздеваться. А сам вновь развернул карту.

- Хочу посоветоваться, товарищ Капрэлян, - сказал он. - Если вы вывезете объект сюда, мы его все равно не сможем отправить в Туруханск. Полоса здесь крохотная, транспортная машина не сможет сесть. Козлов, командир вертолета, предложил дойти по реке до Туруханска. Сможете?

Капрэлян удивился:

- Это же полторы тысячи! Без дозаправки нельзя.

- В тайге сидит один человек. Он подтолкнул к этой идее - приказал гнать сюда ещё вертолеты, и мы решили две промежуточные базы с горючим создать. Оленьи упряжки уже вышли из Туруханска. Вертолеты новые, наверное, будут не нужны?

- Мне хватит этого.

- Я тоже так думаю, - охотно согласился Ветров. - Так, может, через недельку и махнуть в Туруханск? Вдоль реки лететь, конечно, трудновато, но если впереди пустить Ан-2, чтобы тащил на хвосте? Как?

- Сначала вывезем "шарик" сюда, - сказал Капрэлян, - а потом и решайте.

- Хорошо, - вновь согласился Ветров. Капрэлян понял, что свою задумку тот будет отстаивать до конца. - Теперь ещё один вопрос: Козлов требует, чтобы вы его взяли с собой. Не возражаете?

- Я с ним сам поговорю. Мне он не нужен...

- Конечно, но опыт Козлову пригодится, - настаивал Ветров, - в данном случае вам никто приказывать не может.

Вы понимаете, что я имею в виду?

- Да, несу полную ответственность, - улыбнулся Капрэлян. - Так и передайте по начальству: "Капрэлян сам принял решение".

- Вы уж извините, - Ветров смутился, - но в данном случае ни мы, ни Красноярск не можем дать разрешения на вылет...

- Я работал с таким грузом, - успокоил Ветрова Капрэлян, - опасность, конечно, есть, но не так уж велика, как кажется. А Козлова я должен предупредить... Будем считать этот вылет испытательным.

Разговор обоим был неприятен. Рафаил Иванович подумал, - что будь воля самого Ветрова, наверное, тот, не раздумывая, сам поднял бы вертолет. Но как человек, получивший приказ ещё раз напомнить Капрэляну об ответственности, которая ляжет на него в случае неудачи, он обязан был говорить на эту тему, которую летчики обычно не затрагивают. Особенно перед вылетом.

Козлов ждал Капрэляна в кабине.

Они поняли друг друга с полуслова, и Рафаил Иванович не стал говорить о риске, об ответственности и обо всем остальном, что к их профессии, по сути, не имело отношения. А Козлов, хоть и немало был наслышан о знаменитом испытателе вертолетов, сразу почувствовал в Капрэляне товарища: громкие звания не имели никакого значения.

Эвакуация "шарика", как это и бывает в подобных случаях, заняла всего два часа и прошла гладко, без осложнений!

Капрэлян легко поднял аппарат, завис над просекой, словно проверяя трос на прочность, а потом повел вертолет в Туру напрямик. Встретился на пути холмик, но машина послушно взяла вверх. "Шарик" висел неподвижно, не раскачиваясь.

Пожалуй, лишь Козлов по достоинству оценил мастерство испытателя. Остальным, в том числе и Палло, подумалось, что напрасно, наверное, вызывали из Москвы Капрэляна, - справились бы и сами.

На аэродроме летчик разъединил замок рановато, и "шарик" приземлился не мягко, а с глухим ударом, который привел в бешенство Палло, хотя с аппаратом ничего не случилось.

Произошла ссора, о которой позже Палло горько сожалел.

- Вам не изделия возить, а.. - Палло подыскивал слова, - ...а чугунные болванки. Бракодел!

Капрэлян обиделся на "бракодела", словечко-то не часто встречается в авиации. Вспылил:

- С этой обгорелой штуковиной ничего не будет! А вы, гражданин самозваный начальник, действительно правы:

у меня дела поважнее, чем возить ваши железки!

Через два часа Рафаил Иванович улетел в Красноярск.

Задание он выполнил, в Москве его ждала новая машина. Ее испытания надо было закончить к Новому году - график работы никто отменять не собирался.

Палло не провожал Капрэляна. Он попросил начальника аэропорта истопить баньку и, захватив с собой Ветрова и Комарова, отправился туда "поговорить о будущем".

Ветров сначала сопротивлялся: мол, не по-людски получилось с известным человеком. Но Палло резко оборвал его:

- То, что было, - позабыто. Нам работать надо, а не сентименты разводить. Ясно?

Спорить с ним было бесполезно, да и опасаться начал Ветров этого "эстонца" - лучше уж уступить ему.

В бане уже парился кто-то. На лавке лежала оленья шуба, галифе и гимнастерка без погон.

Палло недовольно поморщился, но смолчал. Дверь парной приоткрылась, и в щели показалось улыбающееся бородатое лицо. Палло узнал того мужичка, который прилетал вместе с Козловым в тайгу. "Метеоролог", - вспомнил он. Да, это был Мангулов.

- Что, прилипчивый я, как первый гнус? Да не дергайся, вижу, нос в сторону воротишь, - Мангулов говорил громко.