Серебристый луч надежды

— Ну как, в жизни есть приключения. Они всегда начинаются с того, что случается какая-нибудь неприятность, но потом ты признаешь свои трудности и упорно работаешь над тем, чтобы стать лучше. И тогда счастливые развязки прямо-таки расцветают. Именно так оно все и происходит в конце фильмов про Рокки, Руди и Парня-Каратиста, в «Звездных войнах», в трилогии про Индиану Джонса, в «Балбесах». Это все мои любимые фильмы. Правда, я обещал себе не смотреть кино до тех пор, пока не вернется Никки, у меня ведь моя собственная жизнь — кино, и оно никогда не кончается. Да и вообще, сейчас самое время для счастливой развязки и возвращения Никки, потому что я поработал над собой и стал значительно лучше благодаря физическим упражнениям, лекарствам и терапии.

— Понятно, — улыбается доктор Патель. — Я тоже люблю счастливые развязки.

— Так, значит, вы согласны. Думаете, жена скоро вернется ко мне?

— Время покажет, — отвечает он.

И в этот миг я понимаю, что мы с Клиффом отлично поладим, поскольку он совсем не пессимист, в отличие от доктора Тимберса и его помощников. Клифф не говорит, что я должен повернуться лицом к тому, что он считает моей реальностью.

— Забавно, другие психотерапевты, к которым я ходил, утверждали, что Никки не вернется. Я им рассказывал о том, как исправил свою жизнь, но они все равно катили на меня бочку, как говорит мой друг Дэнни.

— Люди бывают жестоки, — отзывается врач.

Видно, что Клифф сочувствует, отчего я еще больше проникаюсь доверием. И тут я осознаю, что он не записывает каждое мое слово в специальную карточку, — вот за это я ему по-настоящему признателен.

Говорю, что мне нравится его кабинет, и мы немного беседуем про мою любовь к облакам и про то, что большинство людей теряют способность замечать серебряный ободок у каждого облака, хотя для этого надо всего лишь поднять голову, ведь облака почти каждый день проплывают в небе.

Из вежливости интересуюсь семьей доктора, и выясняется, что у него есть дочь, школьная команда которой держит второе место по хоккею на траве среди средних школ Южного Джерси. Еще есть сын, он учится в начальной школе и мечтает стать чревовещателем, даже практикуется каждый вечер с деревянным манекеном по имени Грувер Кливленд, который, кстати говоря, был единственным американским президентом, отслужившим два срока не подряд. Я не очень хорошо понимаю, почему сын Клиффа назвал своего деревянного болвана именем нашего двадцать второго и двадцать четвертого президента, но вслух ничего не говорю. Еще у Клиффа есть жена Соня, которая и нарисовала всю эту красоту в его кабинете, что дает нам повод обсудить, как замечательны женщины и как важно дорожить своей женщиной, пока она с тобой, потому что если ты не ценишь ее, то можешь очень скоро ее потерять, ведь Бог на самом деле хочет, чтобы мы берегли наших женщин. Я желаю Клиффу, чтобы у него никогда не наступило время порознь, а он желает, чтобы мое время порознь закончилось как можно скорее, что очень любезно с его стороны.

Перед моим уходом Клифф говорит, что назначит мне другие лекарства. Они могут иметь нежелательные побочные эффекты, так что я непременно должен сообщать маме, если возникнут какие-нибудь неприятные ощущения: бессонница, или тревожность, или что-нибудь еще, — ему ведь понадобится время, чтобы определить правильное сочетание препаратов. Обещаю, что так и сделаю.

По дороге домой сообщаю маме, что доктор Клифф Патель очень понравился мне, теперь у меня гораздо больше надежды на излечение. Спасибо, что привезла меня домой: шансов на то, что Никки приедет в Коллинзвуд, куда больше, чем на ее визит в психбольницу. Едва я произношу это, как мама ударяется в слезы. Странно. Она даже съезжает на обочину, кладет голову на руль и плачет долго-долго, не выключая двигатель, содрогаясь и всхлипывая. Я глажу ее по спине, точно так же как она гладила меня в приемной доктора Пателя, когда заиграла та мелодия. Минут через десять она успокаивается и отвозит меня домой.

Чтобы наверстать час, проведенный у Клиффа, занимаюсь в подвале до позднего вечера, а когда иду спать, отец все еще сидит в кабинете за закрытой дверью. Вот очередной день прошел, а я так и не поговорил с отцом. Странно жить в одном доме с человеком, с которым ты даже потолковать не можешь, тем более что этот человек — твой собственный отец. От такой мысли мне становится грустно.

Мама еще не ходила в библиотеку, поэтому читать мне нечего. Я закрываю глаза и думаю о Никки, пока она, как всегда, не приходит ко мне во сне.

Рыжее пламя в моей голове