Серебро далёкого Севера

Проблема заключалась в том, что специально заготовленная для Юрая нательная армитинка, которую он собирался и должен был надеть перед разговором с монахами, бесследно исчезла где-то на пути из Змийгорода к Всесвятскому посаду: то ли выпала из сумы, пока они отбивались от грабителей, то ли осталась валяться на лугу в Бородаевой роще, то ли от нее избавился Всесвят, пытаясь привести в чувство незадачливого энграмского волшебника-недоучку. Но скорее всего, богословский амулет просто не прошел того спонтанного и отчаянного телепорта, который ничтоже сумняшеся устроил тогда Юрай: колдовские процедуры и предметы Культа плохо совместимы друг с другом, и принцип "магия отдельно, религия отдельно" был известен и старательно соблюдался в Круге Земель повсеместно, по обе стороны от той незримой разделительной линии, что пролегала между волшебниками и жрецами.

Представлять же себя богословом и священнослужителем без символа веры на шее — это означало бы моментально выставиться даже не самозванцем, а просто дураком. Но Зборовский, не задумываясь, нашел остроумный выход из затруднительного положения: всякому известно, что лучшие сорта лжи приготовляются из полуправды, а уж этому поварскому искусству у барона можно было учиться и учиться. Так что, вместо того, чтобы замазывать проблему, решено было выпятить ее на всеобщее обозрение.

— И к тем, и к другим, любезный! Нам желательно встретиться с обоими предстоятелями, и при этом одновременно.

"Ага, а хлеба можно не давать вовсе", — ехидно продолжил внутренний голос Юрая. Но дьяк-привратник, хотя и изобразив некоторое недоумение на лице, тем не менее согласно свистнул и призывно помахал рукой сначала в одну сторону, в направлении желтовато-белой, песчаного цвета башни полухрама Армана — а потом и в другую, к приземистому темно-красному сооружению, в котором угадывалось капище Тинктара.

Выбежавшие из обоих зданий парни (Или следует сказать "отроки"? Как это у них тут в Белозерье называется?) споро подхватили под уздцы обоих коней и сразу же разобрали их по мастям, повинуясь жесту привратника: каурого жеребца Зборовского повели на светлый двор, а гнедую кобылу Юрая — на темный. Сам же Юрай пока что с любопытством оглядывался по сторонам, предоставив барону требовательно и в подробностях наставлять огольцов, как именно надо ухаживать за их конями. Забавным свежеиспеченному "богослову на выданье" показались при этом не одеяния юных послушников — они, как раз, были вполне ожидаемы: белые рубахи и короткие порты у "арманцев" разительно отличались от доходивших едва ли не до земли темно-коричневых накидок "чернышей". Вот к чему Юрай оказался совершенно не готов — так это к разнообразию лиц будущих служителей культа. Однообразие фейнских типажей, успевших уже прискучить за долгую дорогу к храму, за его оградой неожиданно обратилось буйством самых разных лиц, глаз и волос. Среди здешник "ребятишек на подхвате" можно было найти и скуластых черноволосых, почти чжэнского типа — и русых тонкокостных, вертикально вытянутые узкие лица которых напоминали уже скорее уроженцев Альберна. Мельком удалось даже заметить пару ярко-рыжих шевелюр, которыми обычно славилось население Асконы… И это разнообразие, что интересно, распространялось на будущих жрецов и жриц обоих богов — как Светлого, так и Тёмного. Да, разумеется, Островской скит повсеместно славился одним из самых почитаемых храмов Белозерского царства… Но чтобы сюда посылали на выучку будущих жрецов со всего со всего Круга Земель — о таком Юраю слышать пока еще не приводилось.

Вот Хеертонский Университет — тот действительно был единственным в своем роде, центр притяжения для всех, сколько-нибудь расположенных к магии. Зато уж храмов, духовных школ и монастырей — их, напротив, с избытком хватало в любой из великих держав. "Да и в невеликих тоже," — дотошно добавил про себя бывший алхимик, вспомнив о нескольких мелких владениях типа Тчермы или Шельмхаузена, умело лавировавших между сжимавшими их с боков "великими соседями" и умудрявшихся за счет этого по сию пору сохранять свою независимость…

На этом месте размышления Юрая были оборваны привратным дьяком, который наконец-то окончательно вышел из ступора, в который его повергли было непонятные притязания гостей, и принял свое решение

— Вот что, достопочтенные! Коли вы сами не знаете, к светлым вам или к темным — извольте тогда для начала проследовать к отцу Архелою, предстоятелю от Армана.

И он указал на светлую башню. А потом, обернувшись к полухраму Тинктара, зычно крикнул вослед последним из мальчишек в темных накидках:

— Эй, черныши! Скажите там у себя, что отца Перфилия нижайше просят подойти на белую половину.

…

— Так вы говорите, достопочтенный Юрай, что волею своего монарха призваны к служению богам, — задумчиво протянул светловолосый и окладистый Архелой.