Серебро далёкого Севера

Неожиданный визит высокого чжэнгойского гостя пришелся совершенно некстати. Дел у Клариссы и без того было по самое "не могу" — столько сумел наворотить за сравнительно недолгий срок своего пребывания на посту верховного мага её предшественник, Вачи Сальве. И что самое печальное, не по злому умыслу ведь наворотил, а исключительно по причине собственной бестолковости и самоуверенности, каковые князь Ренне поначалу счел было за деятельность и мастерство. О чем монарх, кстати, впоследствии успел пожалеть не раз и не два. "Вот уж действительно, — мысленно вздохнула верховная волшебница, — недаром в народе говорят, что услужливый дурак опаснее врага!"

Главной задачей её предприимчивого предшественника было, судя по всему, произвести впечатление на правителя: лорд Сальве старательно вкладывал магическое воздействие не там, где оно более всего требовалось, а прежде всего там, где оказалось бы наиболее заметным. Ну зачем, спрашивается, нужно было посредством заклинаний заделывать трещины в стенах княжеского дворца, и уж тем более столешницу парадного обеденного стола? Пара каменщиков и умелый столяр вполне справились бы с такой мелочью безо всякого волшебства. Любому понятно, что никакой запас магической силы не безграничен, да и насыщать ею пространство можно только до определенного предела. Вот и трещала по швам защита монарших персон от дальновидения, теряли за считанные дни силу приготовляемые в обсерватории амулеты, а маги всех остальных городов Энграма, кроме столицы да еще разве что Эгедвереша, оставались и без помощи, и без присмотра. И все ради того, чтобы пусть пыль в глаза их высочествам! А разгребать эти завалы приходилось теперь ей, Клариссе.

Так что можно повторить еще раз: неотложных дел и забот у графини Мейвенберг оставалось выше крыши. Надо ведь и повседневной рутиной заниматься, и за помощниками и младшими магами прислеживать, а тут еще у Энцилии д'Эрве — ее гордости и надежды, а с некоторых пор уже и ближайшей помощницы — постоянно какие-то проблемы возникают: то с его высочеством, то с настоятелем "темного" храма…

— Простите, экселенц. Спрашивая о свежем пополнении в наших рядах, вы имели в виду леди Энцилию?

Нгуен, а если уж совсем официально, то его сиятельство Нгуен Эффенди, верховный маг и волшебник империи Чжэн-Го, свалился на голову донельзя замотанной волшебницы совершенно непредвиденно и был поначалу воспринят ею исключительно как досадная надоедливая помеха, от которой, к превеликому сожалению, никак нельзя отмахнуться. Эдакий жужжащий чжэнский шершень, причём превосходящий ее саму по магическому рангу (ну как же, несменяемый член Коллегии), да в придачу к тому еще и состоящий в прекрасных отношениях с великим князем. Вот же принесла нелегкая! Впрочем, через несколько минут, успокоившись, Кларисса решила, что чему быть, того не миновать, и — так уж и быть — ради высокого гостя отложила на завтра все намеченные было дела. Не сказать, чтобы она была напрямую обязана Эффенди своим нынешним высоким положением, но определенную роль в ее назначении он все же сыграл, и ей не хотелось бы показаться неблагодарной.

Зато теперь, когда день вплотную приблизился к вечеру, а все положенные по протоколу телодвижения уже проделаны — и обзорная экскурсия по Обсерватории с посещением всех сколько-нибудь значимых отделений, и торжественный обед во дворцовых апартаментах Конклава, и встреча с учениками и помощниками — вот теперь можно было и позволить себе слегка расслабиться за парой бокалов вина в приятной компании коллеги-мага. Тем более, что тем для разговора хватало с избытком. Несмотря на прежнее, достаточно долгое пребывание сегодняшней графини Мейвенберг при дворе в ранге Высокой Волшебницы и на её успевший уже поднакопиться опыт полновластного управления всеми магическими делами Великого Княжества, многое всё же оставалось непроясненным: и её собственная роль в Конклаве, на шаг позади "большой пятерки", и нынешняя степень влияния архимага на князя Ренне… Но особенно интересовали волшебницу планы Нгуена в отношении Юрая и отведенная тому роль в интриге чжэнгойского чародея. А в том, что это именно преследующая какие-то тайные цели интрига, Кларисса не сомневалась ни минуты: от нее не ускользнуло ни то, насколько умело уговорил Эффенди великого князя разыскать и вытащить из безвестности вестенландского изгнанника, ни самолично изъятое арихимагом из архива ученическое кольцо Юрая. И поэтому глава Обсерватории тотчас же сделала стойку, когда хитрый южанин как бы невзначай подвел разговор к тому, чем занимается сейчас её подопечная. (Родители самой Клариссы происходили из Алтан-Абая далеко на севере Чжэн-Го, который славился простодушием своих обитателей, и поэтому для нее Нгуен, выходец из сам`oй столицы, раз и навсегда оставался именно что "хитроумным южанином", а в минуты раздражения — так и вовсе даже "хитрозадым", не сказать грубее).

— Итак, правильно ли я поняла, экселенц, что, спрашивая о свежем пополнении в наших рядах, вы имеете в виду леди Энцилию?