Серебро далёкого Севера (СИ)

Тем не менее, жрицы и послушницы хорошо знали свое дело: умыв и ополоснув партнера по ритуалу, девушки помогли ему одеться и напоили холодным квасом, после чего Юрай почувствовал себа почти пришедшим в себя и вместе с Архелоем проследовал в небольшой "Зал равновесия", располагавшийся ровно посередине между двумя главными храмами. Здесь их уже нетерпеливо дожидался отец Перфилий.

– Ну‑с, посмотрим, что же у нас наблюдается. Которую судьбу, которое служение избрали для вас боги? – Архелой нетерпеливо, но в то же время с превеликой осторожностью снял серый холщовый мешочек с Ключа Предрасположенности. – Ну конечно же, вы предназначены Арману, сын мой!

На черненом серебряном диске ярко сиял золотой символ Арм‑и‑Тин.

– Но позвольте, брат мой, – отец Перфилий осторожно взял амулет из рук своего напарника и развернул другой стороной. – Что же тогда должен означать сей знак?

Оборотная сторона амулеты выглядела зеркальным отображением лицевой: ослепительно сияющий серебряный символ на тускло‑желтом фоне. И голоса обоих первосвященников прозвучали слитно, как один:

– О боги всемогущие, да возможно ли подобное?!

27. Лесные игрища

Лес действительно оказался непроходимым.

Не погрешили против истины местные мужики, с которыми Зборовский обстоятельно побеседовал тогда в таверне – в тот самый вечер, пока Юрай ворочался без сна под сводами храма Тинктара, вспоминая свои молодые дни. А их суждение было на редкость единодушным: "Не‑е‑е, барин, гиблое это дело – без дороги в наши леса соваться…"

Для очистки совести энграмские путешественники все‑таки несколько раз попробовали углубиться в простиравшуюся рядом с Островским скитом чащобу – туда, на запад, в сторону свейнской границы. Тщетно! Всякая новая тропка, каждая колея в конце концов неизменно утыкалась в глухую непроходимую стену деревьев. Хотя до Свейна было, казалось бы, рукой подать – если измерять птичьим полетом.

Но двигаться по проезжему тракту было тоже нельзя. Все, с кем только не разговаривал барон, начиная от трактирщика и вплоть до мелких служек из храмов Скита, забегавших под вечер пропустить стаканчик‑другой некрепкой браги, слово в слово подтвердили то же самое, что сказал раньше скальд Пелле: пограничная стража лютует и смотрит в оба – что днем, что ночью. Изгнанного из Вестенланда еретика не пропустили бы ни за что, хотя Юрай и изменился изрядно за эти годы: магические опознаватели были в ходу на всех границах империи.

Значит, оставался единственный путь. Забравшись в очередной раз как можно глубже в лесные дебри, всадники спешились и, не торопясь, расположились поудобнее на подходящем поваленном бревне. А пока барон занимался необходимыми приготовлениями, Юрай воспользовался случаем, чтобы собраться с мыслями и привести в порядок впечатления от посещения Островского скита.

Прежде всего, нелепая история с "Ключом предрасположенности". Сняв с Юрая амулет и тщательно его осмотрев, отцы‑настоятели спорили между собой и препирались до хрипоты, но в конце концов просто развели руками:

– Непостижимо сие, почтеннейший! Непостижимо и неподвластно разумению нашему: как следует из результатов испытания, Созидатель и Завершитель благорасположены к вам равным образом. Аб‑со‑лют‑но равным! Редчайший случай, первый в истории нашего Скита – но результат у нас перед глазами.

– А следует из этого, сыне, – по обыкновению продолжил слова Архелоя уже Перфилий, – что вы вольны в своем выборе. Вольны и свободны – аки сокол в вышине поднебесной, полоз на скале каменистой и окунь в глубинах морских. Кто знает, Юрай, кто знает…

И жрец сокрушенно покачал головой.

– Возможно, именно в этом выборе и состоит смысл той миссии, которую возлагают на вас боги? Но нам этого ведать, увы, не дано. Так ступайте же далее своим путем, и да пребудет с вами благословение Тинктара…

– … и Армана, – закончил, радостно улыбаясь, русый и широкобровый Архелой. Конечно же, ему было с чего улыбаться: через положенные девять месяцев можно было рассчитывать на трех‑четырех, а то и более новых обитателей Скита – новорожденных малышей, несущих в себе крепкую, свежую кровь сыновей Энграма.