Серебро далёкого Севера (СИ)

Дальнейшее самобичеванее Энцилии могло бы затянуться еще надолго, но ее отвлекла от этого увлекательного занятия появившаяся на пороге служанка с серебряным подносом, на котором покоились два изящных конверта. Причем от лиц, чьи послания леди д'Эрве не удостаивалась получать до сих пор еще ни разу. И если надушенное письмо в изящном розовом конверте было подписано маркизой Орсини, то на другом, синевато‑сером, стояли сакральная эмблема "Арм‑и‑Тин" и личная печать монсеньора Вантезе. "Вот они, нравы двора… Стоит лишь начать светскую жизнь – и она тут же сожрёт тебя с потрохами!"

…

Чувства и ощущения накинулись на Юрая одновременно, всем скопом: холод, мутный свет, запах струганого дерева, сухость во рту, покалывание в затекших ногах… Но самое противное – это чей‑то громкий голос, который настырно требовал от него просыпаться, и причем немедленно. Просыпаться не хотелось, ну очень не хотелось; но деваться было некуда, и бедолага, сладостно протянув свой полусон еще на какую‑то малую крупицу времени, все‑таки открыл глаза.

Первым, что увидел Юрай, были два склонившихся над ним лица – одно незнакомое, зато другое, кажется, где‑то уже виденное. Но следом пришло осознание того, что он лежит сейчас на кровати голяком и совершенно неприкрытым ("О боги, стыдоба‑то какая!"). Так что, краем глаза заметив в стороне какое‑то покрывало, свежевоскрешенный путешественник метнулся к нему и как можно скорее натянул на себя. Уфф! Вот теперь уже можно было и оглядеться, тем более, что сознание и здравость рассудка возвращались быстро и уверенно.

Помещение, в котором находился сейчас незадачливый маг, было незнакомым и совершенно непохожим ни на что из того, что ему доводилось повидать раньше. Желтоватые, чуть ли не сочащиеся пахучей смолой деревянные стены, набранные из мелких плашек, резные наличники над проемами окон, бело‑зеленый узор на потолке – это совершенно не походило ни на помпезный имперский стиль Вестенланда, ни на эклектичную мешанину энграмских гостиных, ни на простецкие, цветастые и смешливые постройки малоросских городишек, которые он проезжал в недавние дни перед… "А перед чем, собственно?"

В голове промелькнули самые последние события, которые он только смог припомнить: дорога из Змийгорода в Новый Удел, нападение разбойников и… Кажется, там была какая‑то вспышка и непонятная круговерть, а дальше – полет в неизвестность и в забытье. "Я чё, колдовал тогда, что ли?" Юрай попытался ощутить потоки хоть которой‑нибудь из Пяти Стихий, подготовить наипростейшее из тех заклинаний, которые он отрабатывал совсем недавно с Энцилией… Нет, ни малейшего следа. Буквально ничто не шелохнулось в нем, ничто не отозвалось характерным напряжением воли. И пустота – странная пустота на указательном пальце правой руки.

"А сам палец‑то есть, или я и его лишился?" Но нет, указательный палец правой руки был на месте, в чем удалось убедиться моментально, просто согнув его и разогнув обратно. Зато воспоминание об Энцилии потянуло за собой другие картинки из прошлого, и Юрай узнал наконец человека, стоявшего сейчас чуть поодаль. Вспомнил, кому принадлежит это длинное, узкое и бледное лицо, обрамленное длинными волосами. "Зборовский! Конечно же, это барон Зборовский. Ну, слава двум богам, мы все еще вместе. Да, но где? И что это за крепкий мужик с бородкой, который так внимательно на меня смотрит? Властный взгляд, волевой подбородок, и кольцо на пальце – да не просто кольцо, а перстень, достойный какого‑нибудь архимага… Хорошо, но почему же я тогда не чувствую его силы? Ни потоков, ни вибраций, совершенно ничего. Я что, оглох?"

Молчание между тем затягивалось, и Юраю нестерпимо захотелось разорвать эту тишину, а заодно проверить, способен ли он еще вообще разговаривать. И, с трудом напрягая еще не вполне послушные губы, преодолевая сухость во рту – даже не его преподобие тайный советник, но давешний деревенский алхимик просто и незатейливо заговорил о том, что его в данный момент волновало больше всего.

– Так‑так, господин хороший… Сдается мне, что всё самое интересное я пропустил. Но к обеду‑то, надеюсь, не опоздал? Или хотя бы к ужину? А то уж больно кушать хочется!

…….

– Прошу вас, Юрай, угощайтесь на здоровье! Особенно уху рекомендую. Отменная ушица, архиерейская. Ручаюсь, у вас в Энграме такой не испробуешь – рыбёшка в Мейвене больно мелковата, не в обиду вам будь сказано.

Для исцелившегося энграмского гостя это был уже третий ужин за столом верховного мага Белозерья, но он все никак не мог остановиться и усердно поглощал пищу, почитай, что за троих. То ли утрата сил при сумасшедшем телепорте так на него повлияла, то ли сказались долгие дни голодания, пока он пребывал в беспамятстве. Но скорее всего, виной всему была могучая сила убеждения хозяина, хлебосольство которого ничуть не уступало его магическому дару – а уж на недостаток колдовской силы Всесвяту жаловаться, судя по всему, не приходилось.