Серебро далёкого Севера (СИ)

Итак, переночевав в крохотной гостинице при Обсерватории, свежеиспеченная практикантка отправилась искать себе крышу над головой на ближайшие месяцы. Несложное "заклинание приятствия" позволяло на полчаса влюбить в себя практически любую хозяйку, но найти подходящий дом с парой свободных комнат, да при этом еще и недалеко от места будущей работы – всего лишь навсего великокняжеского дворца, представьте себе! – все равно оставалось не столь уж простой задачей. Узнав про специальность Энцилии и про то, что служить она будет при дворе, любой домовладелец был готов немедленно сдать ей угол и безо всяких заклинаний. Но цены при этом сразу же поднимались втрое, а в вопросе платы за жилье магия была практически бессильна – как в Энграме, так и в любой другой обозримой части вселенной. Наконец, подходящие комнаты за разумную цену все‑таки отыскались у одной почтенной вдовы. Оставалось только перевезти туда свои немногочисленные пожитки, привести себя в порядок, почистить перышки и к назначенному часу прибыть во дворец, где Кларисса должна была представить ее Великому Князю.

…

– Ваше Высочество! – Энцилия склонилась в поклоне со всем изяществом, на которое была способна. Способности эти, признаемся честно, были несколько ограничены чрезмерной любовью девушки к пирожным. Впрочем, нет худа без добра, и низкий поклон позволял особенно эффeктно продемонстрировать монарху все богатство ее упругого объемистого бюста, приобретенное благодаря все тем же пирожным и тортам.

– Добро пожаловать ко двору, любезная, – меланхолично процедил Его Высочество…

Князь Ренне V оказался слегка грузноватым мужчиной среднего роста, или чуть выше среднего. Его лучшие годы явно оставались уже позади, но выглядел он, тем не менее, еще вполне импозантно. Говорили, что князь и по сию пору оставался превосходным наездником; во всяком случае, породистые скакуны в княжеских конюшнях не застаивались и были привычны к седлу высочайшего всадника. Необычность и особый шарм облику монарха придавали колоритные черные усы, двумя прямыми полосками спускавшиеся вертикально вниз с тем, чтобы сомкнуться с узкой каемкой бороды. Взор Ренне был проницательным и недоверчивым, властным и в то же время слегка отталкивающим. Его взгляд устанавливал дистанцию, ближе которой подданные приблизиться не смели. Плотоядно улыбнувшись ("Клюнул‑таки на мою грудь, кобель паршивый!" – промелькнула мысль на обочине сознания девушки), он небрежно подставил Энцилии руку для поцелуя и сдержанно произнес:

– Нам думается, Великая Княгиня также была бы рада вашему визиту.

– Замечательно, дорогая! – промолвила Кларисса, чмокнув практикантку в щечку, а потом взяв ее под локоть и уводя из церемониального зала. – Тациана очень разборчива, и немногие удостаиваются ее аудиенции. Однако приготовься: это – нелегкое испытание.

Сопровождаемые дежурной фрейлиной, две волшебницы перешли в помешение малого зала приемов, и через несколько минут ожидания из боковой двери появилась Великая Княгиня. Тациана была статной женщиной средних лет, стройная и с небольшой грудью. Одета в длинное белое платье с открытыми плечами, длинные светлые волосы уложены в высокую прическу… Она подошла к посетительницам и элегантным движением протянула для поцелуя узкую ладонь.

– Мы рады приветствовать вас в Княжестве, Энцилия! – сказала Тациана ровным тихим голосом. – Ну а вы, Кларисса, как всегда великолепны. Но смотрите, как бы ваша подопечная не начала отбивать у вас кавалеров. Кстати, что там с вашей помолвкой?

– Увы, Ваше Высочество, расторгнута! Говорят, среди простого люда еще встречаются иногда мужья, которые способны стерпеть в руках жены скалку, но чтобы магический жезл… Такой редкости не сыщешь и среди высшего дворянства.

Все три дамы мило улыбнулись изящной шутке. Кларисса собиралась уже продолжить светский разговор, но тут боковая дверь неожиданно снова распахнулась, и к Тациане подбежала босоногая девчушка лет четырнадцати, за которой впопыхах семенила фрейлина. Девочка растерянно посмотрела на Энцилию и Клариссу:

– Брынь! – недоуменно сказала она. Потом чуть подумала и, улыбнувшись, добавила:

– Хряпс!

– Ее Высочество княжна Ида выражает радость по поводу прибытия к нашему двору столь прелестных волшебниц и выражает надежду, что госпожа Энцилия останется довольной пребыванием в Вильдоре – перевела подоспевшая фрейлина.

Боковым зрением Энцилия поймала волну эмоций, которые торопливо сменяли друг друга на лице Тацианы: удивление, неудовольствие, любовь, огорчение с определенной долей стыда, потом жесткий импульс контроля над собой и, наконец, усталость. Безмерная и безнадежная усталость.

– Ты побудешь с нами немного, радость моя? – спросила княгиня, нежно взяв дочь за руку.

– Хурум‑бурум! – И в глазах девочки появились слёзы.

– Ее высочество княжна Ида глубоко сожалеет о том, что тяжелые душевные переживания не позволяют ей долее уделять свое внимание высокочтимым гостьям, – протараторила фрейлина и настойчиво потянула рыдающую княжну обратно к боковой двери.