Серебро и свинец, иной вариант

Лева Шойфет маялся бездельем. После того как он передал штабному писарю для перепечатки плоды своих двухчасовых трудов — при этом внутренне содрогнувшись от мысли, сколько ошибок может наделать это рыжее вихрастое существо в тексте, представляющем для него бессвязный набор букв, — Бубенчиков моментально потерял к переводчику всякий интерес и резво умчался в свою палатку "планировать дальнейшие действия", как заявил он сам. Точнее, предаваться мечтам о грядущих успехах, подумал Лева. Его самого частенько ловили на подобном "моральном онанизме", как презрительно именовал сие занятие дед.

Краснов же, как объяснили Леве в штабе, с утра отбыл на Большую землю, а поскольку больше никто в группировке в услугах переводчика пока не нуждался, то он мог считать себя "условно свободным" — до очередного распоряжения.

И теперь Лева бездумно бродил между палаток и сборных домиков, поминутно рискуя быть сбитым с ног неторопливо бегающими по своим многочисленным делам солдатами.

— …эдилайне коллиу…

Сначала Лева решил, что ему просто почудилось. В конце концов, если долго и напряженно думать о какой-то теме почти неделю подряд, неудивительно, что звуки чужой речи начнут чудиться в… и тут Лева замер.

Сразу за штабелем ящиков, чуть ли не обнявшись, сидели пленный купец и снабженец Вяземского, Аркадий Наумович, и о чем-то ожесточенно спорили. Сопровождающий пленного десантник стоял чуть поодаль, закинув автомат за спину, и время от времени широко зевал.

До Левы даже долетали отдельные фразы:

— …а фари мавия каарна…

— …ну да, щас, я сам по двадцать пять целковых…

— … лики но-рани ха…

— …а я тебе говорю, слушай сюда…

Наконец договаривающиеся стороны, по-видимому, пришли к какому-то соглашению, потому что Аркадий Наумович вскочил, отряхнул землю с брюк и резво понесся к складским палаткам.

Пробегая мимо Левы, он зачем-то сунул ему под нос кулак — впечатляющий как размерами, так и волосатостью — и прокричав: "Вот он где у меня!", помчался было дальше.

— Аркадий Наумович, — запоздало крикнул ему вслед Лева, — может, мне попросить, чтобы вас тоже в переводчики записали?

Он почти не надеялся, что Аркаша услышит его, но тот услышал. И затормозил — что, учитывая его массу и набранную к тому моменту скорость, было зрелищем грандиозным до судорог.

— Что ты сказал, молодой?!

Лева немедленно пожалел, что он вообще что-то говорил, но было уже поздно — Аркаша надвигался на него, на ходу засучивая рукава гимнастерки.

— Это ты что же, зараза, решил мне весь гешефт на корню сгубить? — прорычал он. — Завидно стало, да? У-у, подлое семя, я вашу жидовскую породу хорошо знаю, за вами глаз да глаз. — Он придвинулся к Леве почти вплотную.

— Только попробуй еще раз такое ляпнуть, и я тебе… ты у меня будешь просить "Мама, роди меня обратно!", понял?

— Так точно! — выпалил ошарашенный лингвист.

— То-то же, — удовлетворенно заметил снабженец и начал было отворачиваться от Левы, но вдруг, вспомнив что-то, развернулся обратно.

— Слышь, молодой, а ты, часом, ящик из-под снарядов достать не могешь?

Все еще не пришедший в себя Лева старательно затряс головой.

— Жаль, — подытожил Аркаша. — Придется-таки к полковнику идти.

***

— Что-о?

"На этот раз находиться вблизи владетеля по-настоящему опасно", — решил Льячи, глядя на полыхающее деревце. Горело оно, впрочем, недолго.

— Воистину эти ши подобны бешеным псам! — горестно провозгласил Колан ат-Картроз.

— Скорее уж тараканам, — буркнул себе в усы старшина. Владетель вздохнул.

— Повтори, куда они двинулись? — велел он провидцу.

— Те, что были в Дальнем Капище, двинулись в Броды, — выдавил чародей, не отрывая взгляда от медленно опадающего облачка пепла. — А те, что были на Малом Погосте, — в Птички.

— Я помню обе эти дороги, — поспешно сказал отверзатель. — И могу открыть врата в любом месте по всей их длине.

— Придется разделиться, — заключил владетель Картроз. Его чалый нервно переступал на месте и прядал ушами. — Я с Шуумшином и Тамарисом пойду по дороге на Птички. Льячи — ты возьмешь Ландина и досточтимого Хрууга и перенесешься к Бродам. Мы должны перекрыть обе дороги.

Ожесточенно накручивавший ус Льячи кивнул и, обернувшись, заорал:

— Ну, что стали, дармоеды?! Шевелитесь.

— Ко мне это тоже относится? — со смешком осведомился Хрууг. Смешок вышел сдавленный.

— Нет, что вы. — Льячи попытался изобразить смущение, но получилось это у бронированного великана плохо. — Как можно…

— Ничего, ничего, — махнул рукой маг. — Я не в обиде.

Они еще не знали, что приказ, отданный владетелем, только что поделил маленький отряд на живых и мертвых.

Передняя БМД затормозила так резко, что Серега еле-еле успел рвануть рычаги. "Хорошо хоть грунтовка, — подумал он, — а не асфальт какой, на котором многотонные машины скользят, словно коровы на льду".

— Чего стоим-то, а? — осведомился из башни сержант Никитин. — Замполиту в кустики захотелось?

— Не похоже, — отозвался Серега, старательно глядя вперед.

Замполит вместе с комвзвода старшим лейтенантом Левшиновым стояли около командирской БРДМ и о чем-то ожесточенно спорили.