Серебро и свинец, иной вариант

Ни в кино, ни на иллюстрациях к любимым историческим романам Лева не видывал ничего подобного этим могучим стенам. Он, правда, ожидал, что они окажутся повыше, но этот недостаток с лихвой искупался монументальной толщиной и циклопическими размерами глыб, складывавших башни. По сравнению с кирном египетские пирамиды показались бы жалкими времянками. Мнилось, что он стоит здесь от начала времен и выстоит дольше, чем продлится род людской, не изменившись ни на йоту.

Над воротами плескался на ветру белый флаг, окаймленный какой-то бахромой — что это могло быть, Лева издалека не разобрал, да его и не интересовали такие мелочи. Он во все глаза разглядывал замок и очнулся, лишь когда сидевший рядом Вяземский нечаянно толкнул его локтем.

Артиллерист тоже рассматривал замок, правда, в полевой бинокль. До сих пор полковнику Вяземскому не приходилось выезжать далеко за пределы базы — командующего артиллерией в составе сил братской межпространственной помощи Краснов почитал персоной совершенно излишней до того момента, пока эти самые силы помощи не столкнутся с американцами. Самому же полковнику хватало дел на базе. Огневые точки наконец-то были оборудованы, пушки — установлены на позициях, и перспектива переносить все это с места на место отнюдь не грела душу. Но если уже сам командующий выбрался из своего уютного кабинета по другую сторону межпространственных ворот и приполз вести переговоры с местными феодалами, то и всему прочему начальству отвертеться не удастся.

И при виде замка Вяземский окончательно уверился, что Краснов на самом деле прав — нечего богам войны делать на этой планете. Зрелище было жалкое. Да, конечно, строители не были полными профанами для своего уровня развития — штурмовать его, имея из дальнобойного оружия одни луки да катапульты, Вяземский постеснялся бы. Замок окружал изрядной ширины ров, а опускной мост через него, будучи поднятым, закрывал единственные ворота. А пять башен давали обороняющимся возможность вести перекрестный огонь по любой точке в радиусе досягаемости их луков.

Больше того — полковник знал, как строили зодчие древних времен. Вяземский хорошо помнил апокрифическую историю про старинную церквушку, которую восемь дней не могла снести батарея гаубиц, бившая по ней прямой наводкой, а ведь тот храм не из базальтовых глыб строился — из простых кирпичей. К тому же… Артиллерист присмотрелся. Швы между каменными блоками не были залиты цементом, не заросли мхом и не пустовали. Словно бы кто-то с маниакальным упорством прошелся по ним со сварочным аппаратом — если бы можно было сваривать камень.

И все же, чтобы взять это укрепление, не требовались его любимые Д-30. Это было под силу обычному миномету, только времени потребуется уж очень много. Несколько разрывных и зажигательных во двор… где, скорей всего, сложены под навесами, а то и под открытым небом всяческие бочки-ящики и запасы сена, где постоянно снует народ, потому что замок такого размера пустовать не может. Если обороняющиеся попытаются опустить мост — разнести в щепки еще до того, как по нему проскачет первый рыцарь. Если нет — ждать, пока защитники с голодухи не повылезают сами. Разве что в замке есть подземный ход…

"Охолони! — скомандовал себе полковник, осознав, куда завели его мысли. — Это наш предполагаемый тактический союзник".

— Товарищ Вяземский, — доверительно поинтересовался у него Краснов, — как вы считаете…

"Ах ты гнида, — подумал полковник без особой злости. — Мнением моим поинтересоваться изволил. Когда я предложил в точку высадки делегации забросить батарею огневой поддержки, кто меня чуть с грязью не смешал?"

— У меня, товарищ Краснов, — ответил он, не дожидаясь продолжения, — по вопросам местной специфики своего мнения нет и быть не может. Не сталкиваюсь я с местной спецификой.

Гэбист обиженно промолчал.

— Кажется, — заметил начштаба, — нас встречают.

Вяземский снова поднес к глазам бинокль.

Мост опустился, и в распахнутые ворота выезжали всадники. Тренированный взгляд полковника машинально подсчитывал противников — три десятка человек в легких доспехах, еще с десяток в чем-то пестром, потом — отдельно — неимоверно широкоплечий мужчина в лазурно-синем кафтане, и за его спиной толпа людей, одетых не менее ярко, — верно, прихлебателей.

— Всем машинам, кроме первой, — стоп, — скомандовал начштаба в трубку. Рации в этом мире работали плохо — не очень помогала даже воздвигнутая посреди лагеря антенна, — но в радиусе километров пяти можно было добиться приемлемой слышимости. — Развернуться и быть готовыми атаковать в случае провокации.

Лева Шойфет эту фразу услышал краем уха и заметил только, как остальные БТРы в колонне неторопливо съезжают с дороги, выстраиваясь полукругом вдоль опушки леса. Приближающееся войско интересовало его гораздо больше.