Серебро ночи. Трилогия (СИ)

Маркиза подошла к пышному кусту с крупными ярко-малиновыми цветами.

— Это мои любимые розы. Они не алые, но, надеюсь, понравятся тебе. У них необыкновенный запах.

Она выбрала полураспустившийся бутон, и Беллатор, вынув из ножен кинжал, аккуратно отделил цветок от стебля. Затем воткнул его в петлицу.

— Меч и роза. — Маркиза печально посмотрела на него. — Это так удручает.

— Такова наша жизнь. Нам ее не изменить. Остается использовать те крохи счастья, что нам перепадают. — Беллатор крепко поцеловал ее, давая понять, кого он считает своим счастьем, и попросил: — Жди меня. Надеюсь, я смогу приехать к тебе скоро. Хорошо, что ты живешь недалеко от дворца, а не в поместье маркиза Пульшира. И запомни: если что-то случится, а меня не будет рядом, обращайся за помощью к Фелиции. До нее легко добраться, и пропускают к ней всех и сразу, не то, что во дворец. Она в любом случае сможет помочь.

Он ушел. Росита горестно посмотрела на куст, с которого подарила ему розу, и присела на ближнюю скамейку. Из глаз сами собой закапали слезы. Она не знала, как их остановить.

Маркиза никогда не плакала, какое бы горе не случалось в ее жизни, муж даже называл ее воином в юбке. И вот теперь, когда, на поверхностный взгляд, ничего плохого не случилось, слезы прорвали плотину в ее сердце.

Что она наделала? Зачем позволила соблазнить себя этому вкрадчивому красавцу? Ей не верилось в его любовь. Она слишком стара для него. Но как было ему отказать? Она только женщина и, как выяснилось, женщина слабая. Господь послал ей искушение, и она не смогла ему противостоять. Впервые в жизни оно оказалось ей не по силам.

Маркиза принялась молиться, прося Господа сжалиться над ней и не искушать ее больше. Пусть Беллатор найдет себе другую возлюбленную, достойную занять подобающее место в его сердце, его жизни и его постели. Она же этой чести недостойна. Скоро, очень скоро ей придется ответить за все свои грехи. И не след ей тянуть за собой в геенну огненную молодого сильного красавца.

Беллатор не знал о ее сомнениях, иначе повернул бы вспять, чтоб их развеять. Он несся ко дворцу весь во власти пережитого наслаждения. Он предполагал, что будет хорошо, но не думал, что настолько. Это чувство могло называться только одним словом: блаженство!

Примчавшись во дворец, бросил поводья выскочившим навстречу конюхам и побежал к отцу. Во всем теле была необыкновенная легкость, будто у него за спиной выросли крылья. Но, едва взглянув в темное лицо Медиатора, понял: случилось что-то неприятное.

Враз посерьезнев, обеспокоенно спросил:

— Чем ты обеспокоен, отец? Снова появился Контрарио?

— Нет. Объявился Алонсо. — Наместник был откровенно зол. — Вел он себя совершенно неподобающе. Я возмущен.

Беллатор насторожился.

— Алонсо? И что? Он вздумал ехать вслед за Сильвером?

Медиатор проговорил, едва удерживаясь от крика:

— Он не только вздумал, он уже уехал!

— Дьявол! Как не вовремя! — Беллатор с силой стукнул кулаком по раскрытой ладони. — Каким он тебе показался?

— Совершенно неуправляемым. Если раньше он еще владел собой, то сейчас нет. Он вопил, как рыночная торговка. И выглядел просто ужасно — лицо серое, глаза впали. Похоже, за время пребывания в имении лэрда его болезнь только усилилась.

— Неужели Роуэн не успел передать ему браслет?

— То-то и оно, что успел. Он потому и приехал, что отрава, которой его пичкали в доме отца, утратила свою силу. Он очнулся и все вспомнил. Но нам-то от этого не легче. От крысиного смрада браслет его не излечил.

Беллатор испугался за брата.

— Отвратительно! Если его болезнь становится все глубже, в тяжелом походе он Сильверу только навредит. И что же ты сделал?

— Дал ему снаряжение. Иначе он поехал бы без него и стал бы откровенной обузой. Но теперь жалею об этом. — И Медиатор раздраженно топнул ногой в туфле из тонкой кожи козленка, выплескивая недовольство собой.

Беллатор поспешил успокоить огорченного отца:

— Ты все сделал верно. Я понимаю, его было не остановить.

Лицо Медиатора стало жестоким.

— Если только убить. Но на это я пойти не мог, он лучший друг моего сына и много раз спасал ему жизнь. У меня была мысль посадить его в темницу, но под каким предлогом? Понимаю, что это было бы лучше всего, но не смог.

Беллатор припомнил, как по приказу наместника его с братом без всяких вопросов бросили в темницу. Медиатор вспомнил то же самое.

— Тогда были другие обстоятельства, — извинительно произнес он. — Хотя, возможно, мне нужно было проявить твердость и все же приказать заточить Алонсо в темницу. Хотя бы за то, что он кричал на меня.

Сын положил сильную руку отцу на плечо и уверенно пожал.

— Мы не знаем, чем может обернуться наша доброта или жестокость. Кто знает, возможно, тем, что снарядив в дорогу Алонсо, ты тем самым спас жизнь Сильверу?

— А, возможно, наоборот, — уныло высказал Медиатор. — Но ничего уже не поправить. Будем ждать их возвращения. Ничего другого нам не остается. Но что за цветок приколот к твоему камзолу? Странно смотрится.

Беллатор аккуратно поправил розу.

— Это подарок любимой женщины, отец. Разве тебе не дарили цветы в знак привязанности?