Серебро змея

У Келвина было мало времени, чтобы поразмыслить над странностями их удачной вылазки в страну змеев. Почти сразу же они начали закупать вьючных животных и лошадей на подмену. Двумя днями позже переодетые преуспевающими торговцами они направились к Шроду.

Для Келвина их путешествие было почти таким же, как его обратное путешествие в Трод. Местность, по которой они проезжали, казалась почти той же самой. Они ели те же самые фрукты, видели почти что тех же самых людей, растительность и животных. Только один случай на их пути оказался примечательным. Большая птица с лиловыми, пурпурными и кремовыми перьями пролетела у них над головой, пронзительно выкрикивая своим длинным клювом: «Ка-тар-сис! Ка-тар-сис!»

Келвин посмотрел, как птица пролетает мимо них, и потом спросил у Жака, который ехал рядом с ним:

— Первичная птица?

— Птица очищения, — ответил Жак.

— Очищения. Я думал, что наоборот загрязнения, — сказал Бисквит, услышав их разговор.

— Ее называют и так и так, — сказал Жак. — Но первичная? Откуда ты взял это название, Келвин?

— Из дома, — сказал Келвин. — Это название другой птицы. — Он не стал прибавлять, что та птица имела бело-синее оперение и кричала нечто, что было похоже на «Ка-зус! Ка-зус!». Кажется, в обоих измерениях, в этих королевствах есть птицы, зараженные философией. Каким-то образом, это казалось частью естественного миропорядка.

Так же, как и в своем первом путешествии или скорее в своем почти одинаковом путешествии там, у себя дома, Келвин заметил, что птица намеренно пролетела над ним там, где дорога сбегала с холма, проходя мимо каменной ниши. Когда они достигли ниши, он вовсе не был удивлен, когда ему рассказали, что она была посвящена памяти солдат Шрода, погибших в двухсотлетней войне с Хадом. История в обоих мирах шла почти параллельным курсом даже в отношении того небольшого отрезка параллельного времени, которое прошло с тех пор.

— Впереди виден Дом Рекрутов, — сказал Бисквит, вытирая со рта оранжевый фруктовый сок и указывая в том направлении. Все было точно так же, как и в прошлый раз, когда они несли в качестве богатства чешую золотых драконов, только на этот раз это был Бисквит, а не Крамб, а фруктовый сок имел другой оттенок.

— Я думаю, у вас, в вашем мире есть Провал? — спросил Келвин. На самом деле это был даже не вопрос. Он знал, что у них должен быть Провал, потому что именно он соединял между собой различные измерения. То, что он на самом деле имел в виду, так это было ли у них место, где бы он выходил на поверхность, и куда бы они могли отправиться и взглянуть на него без необходимости преодолевать на лодках долгий путь по какой-нибудь подземной реке. Неважно, где или как он показывался. Провал был самой первозданной загадкой эпохи.

— Конечно! — сказал Жак. — Тебе следует увидеть его, пока мы находимся здесь, в Шроде.

— Думаю, что я должен сделать это, — согласился Келвин, хотя он чувствовал, что уже налюбовался этой аномалией более чем достаточно. Они спешились перед Домом Рекрутов.

Жак, Бисквит и Келвин вошли туда, чтобы встретиться с капитаном Макфеем. Для Келвина это было похоже на вход в уже знакомую комнату. Меблировка была почти такой же скудной, как в Троде, и солдаты слонялись кругом, выпивая, играя в азартные карточные игры и рассказывая различные истории, которые могли быть тем, что его отец называл байками. Единственной разницей было то, как он уже мог заметить, что здесь у солдат были круглые, а не заостренные уши. Затем он заметил крупного, слегка полысевшего человека, с одной пристегивающейся ногой, если бы не форма его ушей и эта деревянная нога, он мог бы сойти за брата-близнеца Капитана Маккея. Капитан Маккей был седовласым, капитан Макфей был слегка облысевшим, но его волосы были еще темными. У капитана Маккея не хватало одной руки; у капитана Макфея не хватало одной ноги.

— Вы получили мое письмо? — спросил Жак капитана. Макфей кивнул.

— Если у вас есть шкуры, мы начнем наши дела.

— Они снаружи навьючены на животных и их больше, чем можно себе представить. Революции стоят дорого, как я понимаю.

— Да, дорого, — сказал капитан Макфей. Он оглядел Келвина с озадаченным выражением лица, словно он пытался что-то вспомнить.

— О, это Келвин Найт Хэклберри. Он герой из другого мира. Это тот, кого называют Круглоухим.

— Его уши не кажутся такими уж круглыми.

— Здесь они являются такими, — сказал Келвин, — а в моем собственном мире такие уши являются крайней редкостью.

— Гм-м, действительно необычно, правда? Но они точно такие же, как и мои, только мои уши побольше и покраснее. — Его глаза были светло-карими, а не серыми, как у капитана в родном измерении Келвина.

— Это потому, что в моем родном мире у большинства людей заостренные уши.

— Заостренные? Никогда не слышал об этом! Мне бы хотелось услышать побольше о твоем родном мире, Келвин. — Он поманил их к столу, приглашая присесть, а затем позвал двух седовласых офицеров присоединиться к ним.

И снова, в другое время и в другом месте Келвин начал свою долгую, столь хорошо знакомую ему историю.