Серебро змея

— Гм-м, да. Мне знакомо это чувство. Меня зовут Ловкий Жак. Твой брат рассказывал нам о тебе. Ты не очень-то сильно похож на героя.

— Я не герой. Не здесь. Я вообще на самом деле нигде не являюсь героем. Все это было только удачей. Удача и, может быть, немного магии, и много слепой веры со стороны остальных.

— В своем собственном мире ты герой.

— Вынужден был им быть.

— Может быть так будет и здесь, — Жак поднес руку ко лбу, откинул назад прядь длинных волос. Взгляду Келвина открылись его уши, они были такими же округлыми как и собственные уши Келвина.

— Ты, ты же — круглоухий!

— В этом мире большинство людей такие. Кайан рассказал нам, что в вашем мире заостренные уши являются нормой.

— Да. — Он знал это или по крайней мере подозревал. Его удивление было всего лишь довольно глупой реакцией. Эта сцена в темнице, которую он видел астральным зрением Хелн: правитель, казавшийся внешне Рафартом, их собственным любимым королем. Пленник. Не только лица, которые могли казаться знакомыми, лица совершенно других людей, но также и круглые уши.

Жак выпрямился.

— Мы доставим тебя в наш лагерь на Пустошах, Келвин. У нас там есть лекарства и ты сможешь отдохнуть и исцелиться. Ты сможешь ехать верхом?

— Я, я попытаюсь. — Он хотел встать, почувствовал головокружение и отбросил попытки.

— Бисквит, — скомандовал Жак. — Подними его на лошадь. Привяжи его.

— Тебе что, недостаточно чужеземцев? — спросил Бисквит. — Его брат был причиной смерти большинства наших. Говорю тебе, давай оставим его здесь.

Кто это такой? Человек, к которому обращались как Бисквит был самой точной копией Мортона Крамба. К черту это головокружение, вещи становились все более и более непонятными.

— Мэтт, — сказал Жак, притрагиваясь к рукоятке своего меча. — Мы никогда не сражались друг с другом. Ты принял меня как предводителя и всегда делал то, что я говорил.

— Это не изменилось, сказал Мэтт. — Просто хочу, чтобы ты узнал, каково мое мнение. — Он спешился, поднял Келвина и забросил его в седло. Келвин почувствовал, что его привязывают к лошади за руки и за ноги. Затем крупный человек сел в седло сзади него, тихо шепча про себя. — Проклятые чужеземцы.

— Готов, Мэтт?

— Готов, вождь.

— Зови меня Друг. Компаньон. Жак.

— Да, вождь. — Не угрюмо или вызывающе, но и не добродушно. Было ясно, кто здесь командует.

— Поехали. — Если напряжение и было, то оно никак не сказывалось в голосе. Жак говорил точно также, как и сначала.

После бесконечного числа толчков и встрясок Келвин очнулся и понял, что он видит, как песок летит ему в глаза и то, что он регулярно то терял, то снова приходил в сознание. Через некоторое время после этого он почувствовал, что его вынимают из седла и стаскивают с лошади. Около его уха прогрохотал голос того крупного верзилы:

— Он выглядит весьма плохо. Интересно, почему. Эта небольшая ссадина у него на лице не может это объяснить.

— Может быть, яд.

— Может быть. Эй, парень, ты чего-нибудь ел или пил с тех пор как прибыл сюда?

Келвин отчаянно попытался вспомнить.

— Нет, ничего вообще. — Он изо всех сил пытался отрицать возможность того, что он вот-вот умрет. — Может быть, поэтому я так ослаб.

— Тебя кто-то укусил или ужалил?

— Нет. Ничего подобного.

— Нам придется позвать Хито, чтобы тот осмотрел его, — сказал Жак. — Он больше понимает в медицине, чем все мы вместе взятые.

— Безнадежно, — сказал Бисквит. — Тоже мне, спаситель! Еще хуже, чем первый.

— Полегче, Бисквит. Он ни в чем не виноват.

Келвин почувствовал, что его куда-то несут. Своим затуманивающимся зрением он увидел лица бандитов: все они, судя по их внешности, были отъявленными головорезами.

Полог палатки коснулся его лица и затем под собой он ощутил твердую жесткую шерсть шкуры бирвера. Он сконцентрировался на процессе зрения и то, что он увидел было небольшим человечком с огромным широким ртом. Лицо было знакомым ему, до жути знакомым. Он застонал.

— Эй, эй, сынок! — голос Жака был ободряющим. Это же просто Хито! Он карлик, а не лопоухий.

Лопоухий? Что же это такое? Не Квито, а Хито? Не этот злобный ученик чародея? Мысленно он снова увидел медленно падающие капли крови Джон, капля за каплей. Он снова ощутил эту боль и покалывание в своих ладонях, когда перчатки, которые он носил, сомкнулись вокруг шеи злого карлика словно челюсти дикого зверя и переломили ее. Он убил ученика чародея или же это сделали за него перчатки. Позже его тело было сожжено вместе с телом злого волшебника, а также и их ужасная мастерская в крыле старого дворца. Казалось, что все это происходило когда-то в другой жизни — собственно говоря, вообще в другом мире.

— А, а, а, — сказал он, его язык распух, голосовые связки были так сильно напряжены, что они отказывались его слушаться. Ему было необходимо что-то сказать, но он не знал, что. Карлик смотрел ему в лицо, делая какие-то успокаивающие движения.

— Я Хито, — пропищал он. — А ты Келвин, брат Кайана.

— Д-да, удалось произнести Келвину.

— С тобой что-то неладно. Может быть, я смогу тебе помочь.