Серебром и солнцем (СИ)

   - Специально для этой цели я недавно купил большой дом на юге Сатура, - заметил Давид. - Он мог бы стать новой цитаделью Ордена. Сейчас там оборудуют лабораторию.

   - А архив?

   - Все важные документы у меня и Эбри, - сказал Бовенс. - Сказки и карты - здесь, у Источника. Но - да - отсюда нам скоро придётся уйти...

   - А как же здешняя вода?

   - Как тебе понравилась та, которой твоих кукол поливали сегодня?

   - Она слабее жжёт. Почему? Это копия? - Мира встрепенулась. - Нужный состав удалось получить искусственно?

   - Да.

   - Хорошо... Но будет ли она также действенна в ритуале?

   - Да, нужно только подобрать степень разведения.

   Мира нахмурилась, что-то подсчитывая:

   - Это авантюра... Нам не хватит средств! У меня всего восемьдесят тысяч...

   - Рете и Гесси по-прежнему числятся в покровителях охотников, - тихо напомнила герцогиня Рете. Вампирша оскалилась:

   - Вас я тоже посчитала!

   - И почти семьсот тысяч Филиппа, раз уж ты занялась подсчётом денег... - холодно сказала Адора. - Он умер позавчера. Сердечный приступ.

   - Латэ?!

   - Он завещал всё Карлу Хортору. Теперь эти деньги перейдут тебе. ...Мира, что ты? Покров не тяжел для тебя?

   Вампирша скорчилась в кресле, будто внезапная боль пронзила её нутро. Она закрыла глаза, но слёзы не удалось спрятать. Они, предатели, уже катились по щекам.

   - Carere morte привычны к тяжести проклятия, что мне какой-то Покров? Просто я плачу... Помните, Адора, вы советовали мне поплакать?

   Она не помнила, как всё же сбежала от охотников... Столько дел требовали её присутствия! Тони и Феликс звали в госпиталь, поглядеть на исцелённых. Габриель сыпала теориями Дара, которые пока вернее было называть гипотезами. Родерик огорошил сообщением, что Винсент объявился в столице в ночь штурма Академии. Но сегодня вампира отправили на север столицы: сражаться под струями воды Источника для carere morte почти так же болезненно, как под лучами солнца... Мира выслушала последнее сообщение с каменным лицом. Слишком много боли накопилось внутри, чтобы она могла обрадоваться. Радость не могла просочиться сквозь холодную чёрную глыбу, в которую превратилось её тело под кожей. Новоизбранная глава охотников более всего хотела, чтобы её сейчас оставили в покое.

   Одна мысль, один вопрос крутился в голове, но она боялась задать его словами... Наконец она сбежала. Било четыре утра, когда Мира стояла на кладбище, отделенном от церкви Рафаэля лесочком. Перед ней был длинный ряд свежих могил и одинаковые деревянные кресты с деревянными же табличками, на которых были указаны имена похороненных.

   Ни надгробных камней, ни цветов... Охотники торопились похоронить своих погибших до нападения новой армады Дэви. Из Источника, - полагали они ещё нынешним вечером, - уже никто не выйдет живым. Мира пошла вдоль ряда, читая имена на табличках, и скоро остановилась.

   "Карл Хортор".

   За несколько часов, прошедших с момента встречи со столичными охотниками, она так и не поинтересовалась ни у кого судьбой главы Ордена. Она чувствовала, что ответ может быть только один, и не хотела его слышать. Первый раз ледяная игла предчувствия уколола её в Карде, когда Солен крикнула, что над церковью нет Покрова. Предчувствие оформилось и укрепилось в Доне, на вокзале. А здесь, у Источника, всё просто кричало о его смерти.

   Она перечитывала имя на табличке снова и снова. "Карл..." - наверное, так, действительно, будет правильно. Все привыкли звать его этим кратким именем. Потом здесь, конечно, появится надгробная плита, и уже на ней будет высечено его полное имя. И появится знак принадлежности к Ордену - кинжал и солнце... И печальный мраморный ангел с перепончатыми крыльями демона будет склонять голову над этой могилой... Потом.

   Мира обратила лицо к небу. Снежинки падали на закрытые веки и не таяли, кололи холодными острыми лучиками, застревали в ресницах. Послушные воле хозяйки, чёрные твари слетелись на зов, закружились воронкой над ней - оком бури.

   Какая-то смертная подошла, остановилась в нескольких шагах и одном ряде могил. Не оборачиваясь, не открывая глаз, Мира обронила чужими губами:

   - Дара... Любуешься недостойным смерти чудовищем?

   - Я давно не считаю тебя чудовищем, - спокойно сказала Дара. - Карл не считал тебя чудовищем, и я поверила ему.

   Вампирша взметнула руки. Вихрь чёрных крыльев поднял тучу снега, скрыл тонкую одинокую фигурку в белой мути. Но стена снега не защитила её от последних слов Дары, полных грусти и горечи, которые Мире не дано было понять:

   - Он не полюбил бы... чудовище.

   Её отражения носились над Доной среди других теней, чужих отражений. Там был хаос, смятение. Мелькание...

   А здесь свежий снег покрывал тротуары, дорожки парка, землю между деревьями, скрывая грязь, скрывая кровь. Чёрная громада Академии мёртво молчала. Безучастно, безразлично глядели её глаза-окна на Миру. Только ветер гулял в коридорах верхних этажей, выл, скрежетал в пустых кабинетах.