Середина июля

У Зои Николаевны были виды на парня. Затевать роман с кем-то из старых знакомых, из тех, кто знал ее мужа, казалось ей предосудительным и рискованным, она знала, пойдут сплетни и погубят ее добрую репутацию. Не успела похоронить мужа, как уже нашла себе утешителя, по рукам пошла, рассудят люди. А с этим простаком все можно провернуть скрытно и как бы между делом, так, что комар носа не подточит. Ее даже не смущало, что парень выдавал себя за какого-то мифического делателя "библиотечных дней", стало быть, скрывал от нее истинный род своей деятельности. Это он для форсу, думала Зоя Николаевна.

Она достала из холодильника бутылку водки и закуску поплотнее той, что подавала к чаю. Пока она хлопотала, гремела посудой, заново накрывала на стол, Николай молча и внимательно разглядывал ее внушительные формы, и у него возникло ощущение, что Опусов не зря послал его сюда. Какое-то смутное удовлетворение шевельнулось в его душе, выпростало длинный ус и щекотнуло сердце: не иначе как наградил его Опусов. Дал для отвода глаз пустяковое задание, а на самом деле выпустил в чистое и приятное развлечение...

Да, время такое, что их шайка не может позволить себе развлечения и роскошные отпуска. Вот когда у них все будет на мази, тогда другое дело. Поэтому Опусов не мог открыто сказать: пойди развлекись с бабой, ты заслужил это. И он замаскировал награду видимостью задания. Что и говорить, Опусов человек опытный и знает, что делает. Но оттого, что Николай все-таки не в состоянии был разгадать смысл доставшейся ему от учителя награды, особенно в свете того, что учитель при этом и ругал его за нерасторопность, он вдруг впервые по-настоящему проникся ощущением какой-то особой важности своего присутствия возле Зои Николаевны. И важность эта, как он начал сознавать, заключалась в том, что Зоя Николаевна красива, что у нее видные, добротные формы и что ее красота если и не должна быть взята и использована им по собственному усмотрению, т. е. без окончательной санкции на то Опусова, то во всяком случае должна производить на него неизгладимое, ни с чем не сравнимое впечатление. И это было уже какое-то волшебство, некий идеализм, выводящий за круг обыденности.

Так что же это за награда, что это за отдых? И о какой такой картине все толкует старик? На кой черт сдалась ему картина? Может быть, это все же задание, смысла и цели которого он так до конца и не понял? Николай терялся в догадках.

Не умея думать ничего идеалистического, беспомощно отдавшийся внезапно окутавшему его сознание туману, он сидел вблизи хлопочущей женщины и с растерянным видом стирал ладонью обильно заструившийся по его лицу пот. Ему вдруг показалось немного обидным, что Опусов не спросил его, нравится ему Зоя Николаевна и хочет ли он с ней развлекаться. Видимо, решил, что любой на его, Николая, месте потерял бы голову от счастья, заимев возможность переспать с вдовой знаменитого пройдохи.

Но то любой, а он-то никогда особо слабым полом не увлекался. Женщины представляются Николаю чересчур подвижными, легкомысленными, ненадежными. Конечно, Зоя Николаевна не просто женщина, она дама, пусть не первой молодости, однако же еще в соку, и она нравится ему. Это не какая-нибудь глупая, вертлявая девчонка, у которой в голове лишь тряпки да танцульки. Зоя Николаевна все равно как мать, с ней можно посидеть на кухне, потолковать по душам, выпить чаю, а то и водки. Но спать с ней... Да еще воспринимать это как награду...

Теперь расположились в просторной кухне. Пили водку. В кухне было зеркало, и Николай обратил на него взор, поискал в его неподвижной глубине свое отображение. Найдя, проникся гордостью за себя. Он понял, почему старик сам не решился подкатиться к Зое Николаевне, раз ему так нужна какая-то там дурацкая картина, сейчас понял Николай, почему старый прохвост послал его на фронт, где кипит схватка между соблазнами и неподатливостью, между мужской напористостью и женским кокетством. Зоя Николаевна и не посмотрела бы на безобразного старца. А вот он, Николай, соблазнителен, и для Зои Николаевны он все равно что герой грез, живое воплощение девичьих мечтаний.

Допустим. В этом пункте Николай готов усмехнуться победителем, загадочным незнакомцем, полубогом, к ногам которого женщины без раздумий складывают свои любвиобильные сердца. Да, он красив, но до бесконечности ли он готов дарить свою красоту Зое Николаевне? А вдруг окажется, что в интересах шайки он должен не только переспать с этой женщиной, но и жениться на ней? Что, мол, такова логика событий? Нет, это уже чересчур. Он ценит шайку и любит учителя, но не настолько, чтобы идти на подобные жертвы. Глазами, исполненными коровьей тоски, Николай не отрываясь смотрел на пышную вдову, пытаясь диалектически разрешить возникшую у него борьбу противоречий. Зоя Николаевна, сидя напротив, что-то говорила, а он не сознавал, что она обращается к нему.

Тогда она легонько прикоснулась мягкими и прохладными пальцами к его лбу, заставляя его очнуться.