Серега и мясорубка

— Мэр всея Москвы. Это тоже не баран чихнул. Против губера Саратовской области я бы еще поборолся, и то не факт. А против нашего слаб в коленках. Это из плохого.

— А хорошего что?

— Компенсационная выплата. Мне шепнули, что если не будем бузить, если конкретно вы не будете чудить как собственники недвижимости, то отобьём все расходы плюс в наваре останемся неплохо. У вас акции по тридцать три процента?

— Ага, только у меня тридцать четыре. — Коллективно учредителями был определен именно такой расклад, позволяющий Серёге числиться главным акционером.

— Вот и получите пропорционально долям. Только сначала закроете операционные расходы, выходные пособия, моему юристу за сопровождение. Всё равно в наваре будете.

— Хорошо, но грустно. Так-то не только ради прибыли затевали проект, а ради идей тоже. — Высказался за всю компанию Кирилл.

— Ладно, лично я за этот год столько опыта получила, сколько даже не ожидала.

— Ну да, я тоже теперь по-другому смотрю на всех этих бизнесменов. Канатоходцы рядом с ними — мальчишки в коротких штанишках. Уж лучше на станке вкалывать, чем так мозги выкручивать — Серёга был искренен в своих словах. На завод он не собирался, но и снова нырять в бизнес был не готов.

— Так что, разбегаемся? — Рыбка не имела в виду их с Санталовым, она говорила про акционерное общество.

— Погодите разбегаться, вам еще фирму закрывать, впереди дел не на один месяц. Рита, вся бухгалтерия на тебе, уж ты не оплошай. Считай это своей дипломной работой.

— А настоящий диплом? Я ж завалю его!

— Не переживай, доча. Папа купит.

Глава 2 Никто не ждал такого

Вечером того для Рыбка сидела у Серёги в состоянии грустном и даже где-то депрессивном. Ничего не хотелось, не смотрелось, не слушалось. Даже не елось, даже Серёге.

— Серег, а правда, что ты пишешь книжку?

— Ну да.

— Прикольно. Серёга писатель. А дашь почитать?

— Когда издам. Если издам.

— Да ладно, ты реально думаешь, что кто-то захочет печатать твой бред?

— О как! Типа книжки писать могут только Пришвины всякие с этими… с Чеховыми? Да я, может… Да кому я объясняю!

— Ну не обижайся, Серег! Просто забавно звучит: ты и литература. Может, всё-таки покажешь кусочек? Чтоб я не ждала два года, пока ты издашь свою книгу. Ты за пару лет управишься?

— Не знаю. Я не гоню текст на скорость.

— Так что, дашь?

— А-а-а, ладно. Подваливай к ноуту и читай.

— Да просто перешли мне текст, я почитаю, когда будет настроение.

— Всё, отбой тогда.

— Нееет! Я согласна, открывай.

И Серёга открыл файл на первом попавшемся куске, не давая Рыбке возможности прокручивать текст или перейти к началу. Рыбка начала читать то, что ей показал писатель-подпольщик, пока не поняла, что текст закончился. Вот только что перед её глазами разворачивался этот ужас, один миг — и уже заставка рабочего стола.

'… Для чего, к примеру вон тот зритель пришел в цирк? Увидеть животных, которых пытают железом и хлыстами вам на потеху? Или же как акробат совершает ошибку и летит вниз, ломая кости? А может, он мечтает посмотреть на клоуна, которого бьют и унижают, как бы в шутку? Точно! Что может быть забавнее, чем видеть человека в скотских условиях! Смотреть, как кто-то цепляется за жизнь даже в тот момент, как она его уничтожает. Но обидно не за вас, а за ваших детей, которых вы водите сюда, с самого детства показывая им жестокость. Обидно, что людей, которые не добились ничего по тем или иным причинам, считается нормальным втаптывать в грязь! А они терпят, терпят ради своего жалкого существования, потому что боятся смерти, и одновременно хотят ее. Жаждут, но боятся.

Глава 3. Сладкий миг.