Серенада новогодней ночи

Сказано – сделано. Ясмин, сжав трепещущей ручкой чадру, чтобы та, спаси Аллах, не соскользнула с ее прелестной головки, выглянула из-за плеча Джафара на озаренного полной луной чтеца и музыканта.

Калиф как раз в это время поднялся с колен и стоял в мечтательной позе, выгодно подчеркивающей достоинства его высокой стройной фигуры, с лютней в слегка отведенной назад руке, и глаза его были устремлены на луну. На самом деле от долгого пребывания в неудобной позе у него затекла спина, и ему просто захотелось потянуться.

Лицо калифа в лунном свете произвело на Ясмин впечатление весьма выгодное: его широкий лоб под белоснежной чалмой, агатовые глаза, орлиный нос и черные как ночь брови, ресницы и короткая ухоженная бородка отвечали самым взыскательным восточным стандартам красоты.

Ясмин не без труда оторвалась от лицезрения столь приятного глазу мужского облика. Джафар, спиной почувствовав ее ускользающее движение, шагнул вперед и сделал калифу тот же быстрый жест рукой, что и вчера, означающий: пора уходить, ваше величество, на сегодня хватит. И калиф безропотно удалился.

* * *

– Как это сегодня мы не пойдем на кладбище? Почему?

– Мой повелитель, господин всех мусульман подлунного мира…

– Джафар! Кажется, я напрасно отпустил палача в отпуск!

– А вы отпустили палача? Какое счастье… То есть я хотел сказать, нам всем будет очень его недоставать…

– Джафар!

– Да, повелитель. Но это еще не все, что я хотел вам сказать. Вы не пойдете сегодня на кладбище, а я пойду. Должен же кто-то быть рядом с прекрасной Ясмин, когда она огорчится, не увидев вас там. Должен же кто-то выслушать ее упреки, сожаления и вопросы…

– Хорошо, хорошо, дальше!

– А дальше… Если она действительно огорчится, не увидев вас ночью, в чем я практически не сомневаюсь, то мы дадим этому огорчению созреть.

– Что? Значит, и завтра тоже?

– Да, повелитель. И завтра, и послезавтра. Три дня бедняжка будет томиться в тревоге, сомнениях и тщетных попытках разобраться в собственных чувствах. Она будет давать себе слово забыть вас, выбросить из головы ваш чарующий облик, перестать ежечасно, ежеминутно воспроизводить в памяти ваш голос. Но нисколько не преуспеет в этих своих намерениях.

– А если ты ошибаешься? Откуда такая уверенность?

– Опыт… Позволю себе напомнить, что я почти вдвое старше моего господина, и что, в отличие от него, мне приходилось прикладывать усилия, чтобы завоевать любовь понравившейся мне женщины.

– Ну хорошо, допустим. А что будет потом?

– А потом настанет время встретиться при дневном свете. Осмелюсь предположить, что ни вы, ни она не будете разочарованы.

Калиф уныло кивнул, соглашаясь:

– Но знай, Джафар, эти три дня покажутся мне вечностью. И что я буду делать этой ночью?

– Спать, повелитель. После двух подряд бессонных ночей это будет самое правильное решение.

– С ума сошел?! Да я глаз не сомкну, пока ты не вернешься от Ясмин и не расскажешь мне, как обстоят дела!

– Гм, ну тогда… смею посоветовать посетить гарем. Лично я не знаю лучшего снотворного, чем провести часок-другой в объятиях красивых и страстных женщин…

– Джафар, как я пойду в гарем, если у меня перед глазами одна Ясмин?

– Тело одной женщины мало чем отличается от тела другой, а лица в темноте и вовсе не разглядеть, – мудро заметил великий визирь.

Но калиф так сверкнул на него глазами, что Джафар поспешил удалиться бормоча:

– И он еще называет сумасшедшим меня!

* * *

«Бедная Ясмин, – подумала Алена. – Одна против двоих мужчин, двоих заговорщиков – нетерпеливого калифа и его хитромудрого визиря».

Почему-то эта простенькая, незатейливая и не имеющая никакой связи с действительностью история увлекала Алену все больше и больше. Она даже не сразу отозвалась на стук в дверь и потом на бодрые голоса подруг.

– Алена, ты чего тут сидишь одна? Пошли ужинать!

«Хорошо, что я сняла колье и не стала надевать платье, – подумала Алена. – Иначе Наташа с Ириной съели бы вместо ужина меня».

– Она в тоске, – ядовито заметила Ирина. – Она ждет его, а он не идет.

Алена даже не стала возражать и отпираться – просто кивнула.

– А он, может, и вообще сегодня не придет, – продолжала Ирина, – потому что к нему приехала жена.

– Бывшая, – поспешно добавила Наталья. – Но знаешь, Алена, очень и очень красивая. Яркая такая брюнетка. Хотя и немолодая уже.

– Вы о чем? Какая жена? Александр не говорил мне, что…

– Александр! Ну вот видишь! – крикнула Ирина Наталье. – Мы с тобой совершенно правильно догадались!

– Подождите, я ничего не понимаю… – Алена села в кресло и сжала виски тем трогательным жестом, что всегда вдохновлял поэтов-песенников на создание шлягеров о печальной женской доле.

Но Наталья с Ириной не были поэтами и оттого не тронулись и не вдохновились.

– А чего тут непонятного? К твоему Александру приехала жена. Официальная. Не разведенная. Приехала, наверное, для того, чтобы с ним помириться.

– На ее месте любая поступила бы так же, – добавила Наталья. – Разве можно добровольно отказываться от такого мужа?

Алена опустила голову и закрыла лицо руками. Плечи ее задрожали.