Сережа, думай об империи (СИ)

— Опасности ничуть не больше, чем обычно, даже меньше, всяких поборников порядка с промытыми мозгами в нашем мире теперь уж точно поубавится. А дела? — На секунду задумался, решая, до какой степени выдавать свою сопричастность всем происходящим ныне в Зоне безобразиям. — Нормально дела обстоят. Портал из мира порядка залило концентрированной маной тьмы, и он схлопнулся. Не знаю, сумеют ли его еще раз открыть с той стороны, но даже если откроют, условия сейчас там для существ света и порядка складываются очень неблагоприятные. Еще и исконные обитатели Зоны туда прибыли в очень большом количестве.

— То есть ты, Сергей, утверждаешь, что проход из мира порядка полностью перекрыт? — Непонятно отчего так возбудился Иринкин отец, вон какой надеждой его голос переполнился.

Я на секунду задумался, припоминая, что конкретно я смог рассмотреть в разразившейся там круговерти.

— Полностью убежден: портал из мира порядка схлопнулся, это точно, — наконец-то выдал я свой окончательный вердикт. — В том самом месте, где до этого стоял портал, когда я уходил оттуда, разлеглась какая-то темная тварь со щупальцами и десятками глаз по всему телу, размером со средних размеров дом примерно.

— Фух! Слава богам! — Выдохнул задержанный в ожидании моего ответа воздух герцог Владислав. — Как камень с плеч. Теперь-то мы точно покажем этим фанатикам!

— Папа, может не стоит…

— Еще один факт: в приграничных районах Зоны пока почти не осталось чудовищ… — с Иринкой мы начали говорить практически одновременно, и оба осеклись, предоставляя право говорить другому.

Несмотря на этот факт, кажется, герцог сумел одновременно понять нас обоих. Сначала он взглянул в глаза дочери:

— Стоит дочка, стоит. Воспользуемся представившимся шансом, чтобы выжечь этот очаг скверны на наших границах дотла. Знала бы ты, насколько напряженная у нас обстановка со всеми этими агитаторами порядка и просто ими распропагандированными! Мы уже реально на грани находимся.

И уже мне:

— Не осталось чудовищ? Ты, Сергей, в этом точно уверен?

— Последние километров двадцать или тридцать, пока сюда возвращался, ни одного не встретил, — пожал я плечами, — но не уверен, что через день-другой монстры не вернутся в привычные места своего обитания. Объем маны тьмы, излившийся из разрушенных накопителей в месте бывшего портала из мира порядка конечен, это же не истинный источник тьмы какой-нибудь. Теперь излившаяся мана довольно быстро начинает рассеиваться по сторонам.

После завершения семейного совещания мы с Иринкой вместе отправились в мою спальню, и вот там-то красавица, нисколько не сдерживаясь, высказала все, что обо мне думает.

— Сергей, не думала, что ты настолько самолюбивый и безответственный субъект! — Объявила мне она, — Взял, да и убежал, как настоящий ребенок, без спроса развлекаться.

В принципе, чего-то подобного я и ожидал, но это Иринкино высказывание про «убежал развлекаться» и сравнение с ребенком меня задело неожиданно сильно. Я все-таки не просто так, погулять вышел, я реально ради герцогства моей ненаглядной жизнью рисковал, причем, что немаловажно, неоднократно, а тут вдруг такой уничижительный отзыв о моих без преувеличения героических действиях.

— Прости, милая, очевидно, когда мы договаривались о совместной помолвке, то просто недопоняли друг друга, — мой голос аж непроизвольно задрожал от обиды, — признайся честно, тебе, по-видимому, была нужна еще одна комнатная белозубка, а вовсе не реальный будущий муж. Комнатный питомец, который бы тихо и смиренно ожидал тебя, когда ты соизволишь навестить его после окончания своих чрезвычайно важных и нужных взрослых государственных дел. В таком случае, боюсь, мы оба ошиблись с выбором.

После было сказано еще много всяких обидных слов с обеих сторон, и, по-видимому, мой посыл, что мои дела, связанные с артефакторикой и периодическими неизбежными отлучками, для меня не менее важны, чем ее возня с государственными структурами — для нее, не был услышан. Короче, поругались сильно, буквально в клочья, и взъерошенные разошлись по своим отсекам, переваривать полученные обиды.

Впечатления от первой серьезной размолвки были у меня настолько сильными, что я уже начал размышлять над тем, чтобы пока временно в домик деда перебираться, тем более, он в последние дни там почти и не появлялся, оставаясь с бабушкой по ту сторону портальной арки. Как вдруг, поздно вечером, Иринка сама ко мне снова в комнату, где я насупленный сидел, заявилась.

— Сережка, прости меня, — заявила она жалобным голосом, — я очень боюсь, что когда-нибудь, после одного из своих походов, ты ко мне не вернешься.