Серьезные мужчины

Она толкнула внутреннюю дверь и ощутила ту же странную смесь прохладного воздуха и предвкушения, как это всегда бывало при входе сюда. Встречи с Ачарьей по-прежнему были для нее событием, хотя он ничего и никогда для этого не делал. Он сидел за своим могучим кипучим столом. Как обычно, розовая лысая голова, сейчас склоненная над чем-то у него на коленях, казалась крупнее, чем ей представлялось. Она присела напротив и пробормотала:

– Я здесь.

Он не взглянул на нее. Удачный момент как следует его рассмотреть. Крупные уши, подумала она, а рука, покоящаяся на столешнице, – чистая и грубая. Она вновь задумалась, как он выглядел в молодости. Архивные фотоснимки в сети были скверного качества. Опарну раздражали голые стены его кабинета. От него тут нет и следа. Молодой Ачарья в сепии, пылающий взглядом со стены, мог бы смотреться занятно.

За всю ее недолгую борьбу за существование в Институте, среди воздыханий одних незнакомых мужчин, злорадства других и смешанных чувств третьих, работа с Ачарьей действовала на нее успокаивающе. Их беседы были сухи и в основном касались закупки оборудования и оснащения лаборатории. Но что-то в его обществе ей нравилось. Он был ей прибежищем. В его тени она чувствовала, что на нее совершенно не обращают внимания. Ей этого всегда так хотелось – и от дядьев, которые тискали ее, когда приезжали на семейные ужины, и от мальчишек, игравших в крикет возле их дома, и от всех попадавшихся ей в жизни мужчин. И вот он, наконец, – мужчина, который ее не замечает. Словно сидишь в театре в темном углу и смотришь хорошую пьесу.

О ее прибытии Ачарья, разумеется, знать не знал. Он жадно облизнул палец и перевернул страницу. Он читал графический роман, который спрятал от всех у себя на коленях. Это был выпуск из серии под названием «Супермен Тополова»[11] – в свое время писк андеграундной моды. Вклад России в поп-культуру времен Холодной войны. В «Супермене Тополова» стального человека обычные люди воспринимали как супергероя, но на самом деле то был тщеславный рогатый злодей, от которого два КГБ-шника постоянно спасали мир. Ачарья вновь лизнул палец и перелистнул страницу.

Кларк Кент шагает по мостовой безлюдной пражской улицы. Холодное сумрачное утро. Мимо идет красивая девушка в короткой юбке. «Вот это куколка. Хочу себе такую. Я же Супермен», – говорит Кент. Увязывается за ней. Она заворачивает в маленький пустой переулок. Кент превращается в вихрь и делается Суперменом. Преграждает ей путь.

«Супермен!» – говорит она восхищенно.

«Не крутнуться ли нам, милочка?» – говорит он.

«Кхм… простите… у меня тетушка хворает. Мне пора идти. Но какой милый сюрприз. Что это вы тут со мной прохлаждаетесь? Вам разве не надо мир спасать, Супермен?» – И она, уходя, оборачивается – махнуть на прощанье. Однако, повернувшись, вновь видит его перед собой, и снова он не дает ей пройти.

«Вы уверены, что ничего не хотите, милочка?»

Девушка смущается, но не успевает и отозваться, как Супермен сдирает с нее одежду и хохочет. Она кричит, а он меж тем швыряет ее на тротуар, снимает плащ и пытается выпутаться из трико.

«В таком наряде по-быстрому не побалуешься», – говорит он.

И вдруг появляются полицейские машины с мигалками.

«Супермен!» – вопит полицейский. В руках у него красный плащ. Другие копы наставляют на Супермена стволы. Из окон над улицей выглядывают люди.

«Черт! – говорит Супермен и при этом выглядит уставшим. – Ну неужели опять придется». Он взмывает в воздух, облетает планету тысячу раз и набирает прыть больше скорости света, отчего Время идет вспять. Планета начинает вращаться в обратную сторону. Жизнь на Земле перематывается назад, к той точке, в которой смазливая девушка идет по переулку.

– Невозможно, – сердито пробормотал Ачарья. (Ему никогда не нравилось, если так обращались со Временем.)

Вот во что превратилась и вся современная физика. Обращение течения времени, черные дыры, темная материя, темная энергия, невидимость, разумные цивилизации. Волнительная чушь. И в ней деньги.

Опарна воображала молодого мужчину с пылкими очами, вытянутое костистое лицо, волосы тщательно причесаны. Красавец, думала она. Что такой мужчина сказал бы миловидной сепийной девушке?

– Как дела с криопробоотборником? – спросил оперный голос Ачарьи, разрушая древний мир, который она прилежно сотворила у себя в голове. В нее вперялись его слоновьи глаза.