Серьезные мужчины

Через пять минут Айян узрел, как пресс-секретарь чуть ли не выбежал вон. Вернулся он с распечаткой пресс-релиза, озаглавленного (крупными прописными буквами): «ВНЕЗЕМНАЯ ЖИЗНЬ НАЙДЕНА». Ачарья сделал ему внушение за истеричный крупный шрифт, но остальное в релизе одобрил.

Примерно в два пополудни Айяну принялись звонить лучшие из лучших Института и просить больше информации. Телефоны ожили чуть ли не в каждом кабинете, особенно на священном третьем этаже, где работали старшие. Новость начала распространяться. Старики прижимали трубки к волосатым ушам и вскидывали брови в неподдельном изумлении, слушая рассказы коллег об открытии, сделанном Ачарьей. Ученые помоложе забрасывали информантов вопросами – еще раз удостовериться. А затем в долгих предельных коридорах Института пооткрывались двери. Ученые выбирались из своих закутков и отправлялись в кабинет к Арвинду Ачарье. Шли без приглашения, потому что такова традиция: чтобы поздравить ученого, встречу назначать не требуется.

Они шли к Ачарье не по дружбе, не из тайной горечи от чужого везения и даже не из дальновидного подхалимства. Шли как ученые. Они желали отпраздновать миг – редкий миг, – когда человек того и гляди узнает что-то новенькое о своем мирке. Там, в холодных далях стратосферы, нашлись живые существа, и они спускались на Землю, а не поднимались с нее. Мы не одиноки – и никогда не были одиноки. Природа инопланетной жизни вот-вот будет объяснена – впервые за историю разума. И потому они шли подержать за громадную грубую руку трудного человека, спесивца, который теперь, что важнее всего остального, стал первооткрывателем.

Когда все принялись просачиваться в приемную, от трогательной искренности этого молчаливого сборища у Айяна побежали мурашки. Впервые он смирился с тем, что и впрямь есть такая штука – поиск истины, и что этим мужчинам, невзирая ни на какие их недостатки, этот поиск по-настоящему дорог. В тот день – всего раз – Айян согласился, что есть во вселенной кое-что поважнее печалей бессчастного конторщика. Он распахнул им дверь в кабинет Ачарьи. У двери не было стопора, и Айян подсунул в щель глянцевое газетное приложение про средства для волос, медитации и отношения. Затем отошел в дальний угол приемной и замер в похоронном молчании, а мужчины все заходили и заходили – нашептать комплименты, или подарить ручку на память, или же просто постоять рядом. Айяну со своего места было видно Ачарью. Он смотрелся счастливым и благодушным у своего просторного окна с видом на море, а рядом с ним – и старая гвардия, и молодая. Джана Намбодри тоже явился в конце концов, хотя его кабинет располагался к директорскому ближе всех прочих. Он вошел в распахнутые двери и сказал:

– Когда у друга все складывается, что-то во мне отмирает.

И они обнялись.

В тот же вечер пресс-секретарь сумрачно обозрел конференц-зал на первом этаже. Собралось около двадцати журналистов. Фотографы занимали позиции у помоста. Крупные мужчины в задних рядах устанавливали телекамеры. Пресс-секретарь вгляделся в лица журналистов. Большинство он знал. То были матерые научные обозреватели. Он озабоченно рассматривал юных и свежих. Спрашивал, как их зовут, и требовал строго, но с некоторой подобострастной улыбкой:

– Пожалуйста, внимательно читайте пресс-релиз. Там есть все, что вам необходимо знать. Надеюсь, вы в курсе, что у директора очень вспыльчивый нрав.

К нему подошел фотограф и спросил, удастся ли снять пришельцев.

– Нет-нет! – взвыл пресс-секретарь. – Это микро бы, микробы! И мы сейчас не можем обнародовать их внешний вид. – Тут он сделался озабоченным. – Слушайте, ни о чем его впрямую не спрашивайте. Спрашивайте меня. И доктора Ачарью снимайте очень осторожно.

– В каком смысле осторожно?

– Не слишком близко. Без вспышки. Постарайтесь его не раздражать, а? Никогда не знаешь, от чего он может выйти из себя.

Живы были воспоминания о происшествии во время последнего визита Стивена Хокинга в Бомбей. Орда фотографов окружила ученого-калеку. Хрупкое лицо Хокинга едва выносило взрывы фотовспышек. Он выглядел испуганным в своем кресле и даже не мог попросить прекратить нападение. Ачарья пришел на выручку и бросился на фотографов с кулаками. «Этот человек заслужил лучшего обращения, – сказал он позднее, – хоть он и глашатай Большого взрыва».

Пресс-секретарь оглядел помост. Четыре стула. Он попросил прислугу убрать один. Затем огласил: