Серьёзные забавы

Книга Псалманасара — весьма убедительное и искусное художественное произведение. Рассказывая о своих путешествиях, он пишет о том, как на Формозу прибыл под видом японца иезуит отец де Род, который хотел обучать местных жителей латыни. Отец Псалманасара нанял его учителем к сыну. Иезуит учил мальчика четыре года, а затем убедил его отправиться вместе с ним в Европу. Псалманасара продержали пятнадцать месяцев в Авиньоне, пытаясь обратить в христианство, но ему удалось бежать до того, как в дело вмешалась инквизиция. Далее следовало весьма искаженное описание его подлинных путешествий и военной службы; завершалось повествование встречей с преподобным Иннесом и обращением в англиканство.

Его описание Формозы было донельзя нелепым. Он заявил, например, что ежегодно в жертву верховному божеству приносили 18 000 мальчиков, не достигших девятилетнего возраста. Чтобы восполнять такие потери, жители Формозы вынуждены были придерживаться полигамии, имея по нескольку жен в зависимости от своего положения и состояния. Он упорно настаивал на том, что Формоза принадлежит Японии. Для захвата острова японцы прибегли к своего рода тактике троянских коней: паланкинам с солдатами. Самым невероятным в этих выдумках было полное их несоответствие рассказам прибывавших с Формозы миссионеров. Да и Георг Кандидий, чью книгу Псалманасар положил в основу своего повествования, утверждал, что, кроме риса и фруктов, иных жертвоприношений ему видеть не приводилось. И все же люди предпочитали кровожадные басни, сочиненные Псалманасаром, — вроде тех, что грабителей и убийц вешают вверх ногами и стреляют в них из лука до тех пор, пока не пронзят все тело стрелами; за другие преступления виновных сжигают заживо, отрубают руки и ноги, бросают на съедение собакам и так далее и тому подобное. Кандидий же, напротив, писал, что жители Формозы — миролюбивый, добродушный народ и преступлений там, похоже, вовсе нет.

Псалманасар населил Формозу слонами, носорогами, верблюдами, львами, тиграми, крокодилами, волками, дикими буйволами и прочими несообразными животными. Он снабдил книгу гравюрами с изображением великолепных золотых храмов и жителей Формозы в костюмах разных сословий. Язык их, по его описанию, весьма похож на японский, на самом же деле между этими языками нет ни малейшего сходства, и весьма удивительно, что никто не стал оспаривать подобное утверждение. Завершалась книга резким выпадом против миссионеров-иезуитов: Псалманасар заявлял, что христианство стало на Формозе запрещенной религией из-за методов, которыми пользовались миссионеры для обращения язычников. Поскольку многие в ту пору были настроены весьма враждебно по отношению к иезуитам, читателям эта критика пришлась по вкусу.

Епископ Лондонский и несколько его друзей отправили Псалманасара на полгода в Оксфорд для подготовки второго издания книги и оплатили его расходы. Он и там наделал немало шума; его беседы с оксфордцами были опубликованы уже после его смерти. На вопрос о том, что происходит с телами 18 000 принесенных в жертву мальчиков, последовал ответ, что их съедают священники. Псалманасар заявил, что на Формозе практикуется людоедство, хотя сам он этот обычай не одобряет и полагает, что с ним должно быть покончено. Он утверждал, что ему и самому приходилось есть человеческое мясо и что он нашел его безвкусным и жестким. Пробыв полгода в Оксфорде, Псалманасар возвратился в Лондон и узнал, что Иннес получил пост Главного капеллана британских войск в Португалии — как признание его заслуг в деле обращения «формозца»! Псалманасар был взбешен и открыто обвинял Иннеса в «неодолимом пристрастии к вину и женщинам…»

В 1705 году вышло в свет второе издание «Истории…». В предисловии автор отвечал на возражения, вызванные некоторыми сведениями, приведенными в первом издании. Псалманасар объяснял ошибки и неточности давностью событий и тем, что покинул Формозу в весьма юном возрасте. Но от своих утверждений он не отрекся и даже включил в книгу свои беседы с читателями за время, прошедшее после выхода первого издания. Памятуя свои оксфордские откровения, Псалманасар добавил ряд жутких подробностей о каннибализме.

Довольно долго, примерно до 1728 года, о Псалманасаре почти ничего не было слышно. Затем он вновь объявился, но на этот раз полный раскаяния в своем обмане. В беседах с друзьями и знакомыми он впервые затронул вопрос о достоверности «Истории Формозы…» и прочих своих трудов. Он признался, что все в них — сплошной вымысел, что это он сам изобрел «формозский» язык и что все подробности об острове не более чем плод его воображения. Псалманасар решил все это предать гласности в своих мемуарах, однако они были опубликованы лишь посмертно. Но читателям не пришлось ждать разоблачений так долго: вскоре стала распространяться молва, что Псалманасар вовсе не тот, за кого себя выдает. Окончательная ясность была внесена в 1747 году, когда Псалманасара попросили написать главы о Китае и Японии для «Полной систематической географии» Боуэна, и он описал Формозу в точности по Кандидию.