Серьга удачи знаменитого сыщика Видока

Так, ни о чём не думая и даже насвистывая беззаботный мотив, Анри прошёл между столов с вытянувшимися синюшными покойниками и следом за служителем приблизился к злоумышленнице, покушавшейся на лучшего сыщика Парижа. Откинул простыню и вгляделся в незнакомые черты обезображенного лица. Несомненно, она походила на молодую Мадлен, но лицо было жёстче. Страшнее. Уродливее. Как будто на долю покойной выпали невероятные страдания, которые несчастная долгие годы носила в себе. И только после смерти сжигающие её изнутри нечеловеческие муки вместе с душой вырвались наружу, освободив от мучений уставшую плоть. Сдёрнув простыню и швырнув тряпку на пол, Жак Анри взял покойную за руку и раздвинул указательный и средний пальцы. Вздрогнул, увидев маленькую родинку, и прижал к губам шестипалую кисть.

– Ну, вот я и нашёл тебя, моя девочка, – проговорил глава криминальной полиции, опуская мёртвую руку на место и на глазах изумлённого служителя целуя покойницу в лоб. – Здравствуй, малышка Эмили.

Обойдя вытянувшееся мёртвое тело, Анри поднял другую руку покойной и внимательно осмотрел сжатую в кулак кисть. Затем медленно, с силой отгибая палец за пальцем, разжал окаменевший кулак. На мёртвой ладони Эмили лежала плоская стальная серьга. Почерневший от горя отец взял стальной серп и сжал в ладони, словно желая почувствовать то, что испытала, умирая, его дочь.

– Господин Анри, вас дома спрашивают, – заглядывая в мертвецкую, доложил присланный из управления полицейский.

Глава криминальной полиции, пошатываясь, вышел на воздух. И тут к нему подбежал выпрыгнувший из служебного экипажа кухонный мальчишка.

– Месье, – торопливо зачастил посыльный, комкая сдёрнутый с головы картуз, – к хозяйке пришёл странный гость – бородатый, страшный, говорит, что принёс весточку от Эмили. Дворецкий Марсель велел бежать к вам, чтобы вы всё бросали и побыстрее ехали домой!

Полицейская карета бодрой рысью понеслась по парижским улочкам, и вскоре Жак Анри входил в свой дом. Поднявшись в гостиную жены, он застал за подслушиванием дворецкого и, ничем не выдав своего присутствия, встал за его спиной, жадно ловя каждое слово гостя. Обморок супруги вызвал в его сердце чувство жалости к несчастной, но желание поговорить с человеком, знавшим Эмили, было сильнее сострадания.

– Марсель, вели подать вина, – распорядился хозяин дома, распахивая перед гостем дверь кабинета. – Проходите, граф. Присаживайтесь.