Sergeeva Mazharin

— Машенька, вот дай только в себя прийти. Я же ни сидеть, ни лежать не могу.

Маша, ухмыльнувшись, вышла, и палата взорвалась от смеха прохлаждающихся на соседних койках парней.

— Шаур, тебе уже прямым текстом говорят, а ты все никак! – хриплым голосом сказал Вуич и закашлялся. Попал он в госпиталь по тем же причинам, что и Шаурин, — молчать не умел, терпеть не собирался. И также схватил простуду. Морозы уже ударили, а приказа переходить на зимнюю форму одежды еще не было. И мало кого это волновало.

— Успеется, Лёня, — Денис стянул книгу с подоконника.

— Как ты можешь читать эту муть? – пропыхтел Лёня, переворачиваясь со спины на бок, скрипя сеткой кровати. Не первый день наблюдал он в руках соседа по палате нетленный труд Адольфа Гитлера с известным названием.

— Сам ты муть. Очень полезная для расширения кругозора вещь. А если не хватает мозгов вникнуть в написанное, то и не начинай. Ее не нужно воспринимать, основываясь на генетической ненависти к фашистам. Это же учебник по психиатрии. Нужно уметь отделять зерна от плевел, — ухмыльнулся Шаурин. Некоторое страницы он перелистывал почти не глядя, а на некоторых останавливался.

— Если ты только не помешан на этой теме…

— Я не помешан на этой теме, — выделил Денис предпоследнее слово, — я помешан на нашей истории. Особенно на временах Отечественной войны. И все, что с этим связано мне интересно.

Неблагодарное это дело — обсуждать данное с Леней или с кем-то другим, пытаясь разъяснить несформировавшейся личности, как объяснялась сущность некоторых общественных явлений, балансируя на грани абсурда и гениальности. Многое было противоречиво, но одно неоспоримо: эмоции – это те единственно верные ниточки, дергая за которые можно управлять людьми.

Это только на первый взгляд все предельно ясно. Представляешь себе армию, как, своего рода, закрытое общество с твердыми правилами поведения и границами дозволенного, с четкой иерархией управления, определенными уставом. И никаких послаблений и увиливаний. Все одинаково постриженные, в однотипной форме. Не тут-то было. Попадаешь в самый котел, а потом не перестаешь удивляться многообразию извращенной человеческой мысли. А мотив только один – выражение своего глубокого внутреннего «я», поиск эмоций, методов воздействия, наряду с основной поставленной задачей, — служить Родине. Физические нагрузки до обмороков, растянутые мышцы и связки как дополнительные методы шлифовки из обычных крепких парней боевых машин с интригующим названием «солдаты специального назначения». А назначение у них по, сути своей, одно… И так лихо это переплетено. Во внутренней борьбе попавших в одинаковые условия индивидуумов. Кипящая масса с одинаковыми сливающимися лицами. Вот только позже понимаешь, что даже в таком озере есть множество подводных течений. Есть скрытые враги и открыто противостоящие; есть тени, или привидения, на первый взгляд незаметные, передвигающиеся по стенке, но при первом удобном случае готовые подставить, прогнувшись под желающего. И желающих, оказывается, не мало.

Если за полгода в учебке не сдох, то дальше все как по маслу. Остальные полтора года — почти детский сад. Потом командуешь такими же «зелеными», каким пришел когда-то сам и уже точно знаешь, кого лучше обходить стороной, а с кем здороваться за руку. За это время противостояние становится единственной «пищей», с мирской дело обстоит куда хуже. Редкие звонки домой и письма, как шоколад, — сладкие и приятные. Не для всех, правда. Иные и с катушек готовы слететь после очередных новостей.

— Жэка, ты чего на своих кидаешься? – Денис попытался оттащить Боголюбова, но тот, оттолкнув его, снова бросился на сослуживца, затевая драку. Шаур, не ожидавший такого отпора, отлетел к стене. Но замешкался только на пару секунд. Потом сгреб Женьку и выпнул из казармы. Волоком протащил по коридору и закинул в сушилку.

— Остынь! – закрыл дверь на замок и вытащил ключ. Благо кто-то из нерадивых солдат забыл комнату закрыть, да еще и ключ оставил. – Придурок, блин…

Вернулся и подозвал Стаса Шаповалова:

— Стас, что за дела?

— Письмо получил. Девка его то ли загуляла, то ли замуж собралась. Бесится теперь.

— Одинаково приятно, — нахмурился Денис. – Лёня, пошли с нами. Я этого Терминатора в сушилке пока закрыл.

Вуич хлопнул себя по коленям и встал с кровати.

— Пошли, а то этот адский мистификатор под воздействием высоких чувств все батареи повыдерал, наверное.

— Шаур, смотри, дверь откроем, а он как шарахнет, — подал голос Шип.

— Я потом сам ему шарахну, — с нешуточной угрозой сквозь зубы процедил Денис и повернул ключ в замке. Замер, прислушиваясь. За дверью ни звука.

Когда они вошли, Боголюбов стоял, подперев ладонью стенку, зло глядя на дверь. Как только та распахнулась шире, он рванул в коридор, но юноши закинули его обратно в комнату.

— Да что вам всем надо? – выкрикнул, сжимая кулаки.

— Успокойся, Жэка, — примирительно начал Шаурин, но тот и не думал. – Успокойся! – хлестнул его по щеке. Женька немного сдулся, начав метаться по комнате.