Сергей Бондарчук. Лента жизни

Конечно, студенческая молодёжь театра смотрела на Завадского, его супругу Веру Марецкую, Николая Мордвинова, Ростислава Плятта как на небожителей, имеющих непосредственное отношение к самому Станиславскому. Студентам не только разрешалось посещать все спектакли, принимать участие в массовых сценах, но и присутствовать на репетициях основной труппы театра. И невдомёк было театральной молодёжи, как трудно было Завадскому как режиссёру камерного пространства (таковой была его студия в Головинском переулке) перейти на огромную сцену Ростовского театра. «Помню, как мы боролись с акустикой, – вспоминал Плятт. – Для того чтобы состоялся диалог двух актёров, стоявших на противоположных концах сцены, приходилось после реплики подавать жестом сигнал партнёру, что пора говорить ему». Когда дело дошло до капустников, Плятт организовал комический хор. Там пелись на мотив «Широка страна моя родная» такие слова:

  Широки партера пол и стены… Рампа – как велосипедный трек, Мы другой такой не знаем сцены, Где так плохо слышен человек!  

Вера Панарина, которая училась вместе с Сергеем Бондарчуком, вспоминала, что девчонки без памяти влюбились в артистов, поочередно дежурили на балконе театра, чтобы увидеть, как входил в здание Мордвинов или Левицкий.

В фойе была сделана портретная галерея. Однажды, когда все актёры во главе с Завадским были на сцене, студийка Вера Фадеева предложила стащить портреты своих любимцев. Девушки осторожно вынули фотографии из стеклянных рам и, спрятав их за пазуху, унесли домой. Администрация так и не поняла, кто это сделал, поскольку в артистов были влюблены сотни зрителей.

Стало традицией собираться раз в неделю и говорить с актёрами и студентами о текущих проблемах, предстоящих постановках, литературе, живописи, музыке. Организатором этих встреч был Юрий Завадский. В Ростове стали чаще гастролировать столичные коллективы – город постепенно обрёл славу культурной столицы юга России. И не знала молодёжь, что Завадский порывался уехать из Ростова в Москву. По Ростовской области в 1937 году были расстреляны 6515 человек, в 1938 – 5930. В Ростовской области был выбит практически весь партийно-хозяйственный актив. Завадского едва не сломил 1937 год. Ростовские руководители, которые пригласили коллектив Завадского к себе, были сняты со своих постов. О Завадском поползли слухи как о личности подозрительной. Дошло до того, что его спросили напрямую: «Как вы, режиссёр, а значит психолог, не догадались, что приглашавшие вас люди были врагами?» Юрий Александрович, бледный от волнения, молчал. Он боялся, что больше не выдержит. В гастрольной поездке 1938 года он, едва оказавшись в столице, направился к Станиславскому и попросил помощи. Константин Сергеевич сказал: «Возвращайтесь в театр». И тут же написал ходатайство, что ему нужны помощники. Прошение подписал и Немирович-Данченко. Но новый начальник по делам искусств А.И. Назаров сухо сказал: «Сейчас об этом не может быть и речи. Вам необходимо вернуться в Ростов и работать там».