Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда

В итоге так и произошло, правда, Волконскому пришлось об этом похлопотать. 22 сентября Дягилев был назначен «чиновником по особым поручениям на службе дирекции императорских театров». Официальный чиновничий титул ему был присвоен достаточно необычный – губернский секретарь. Назначение Дягилева вызвало целую бурю протестов (сотрудник Молчанов сразу отказался работать под началом у Дягилева, подав рапорт об отставке)²⁷. Протесты еще более усилились, когда через две недели по протекции Дягилева Дмитрий Философов был назначен членом репертуарной комиссии Александринского театра, главного драматического театра России, который тоже входил в ведение дирекции Волконского. Братья-декаденты пребывали на вершине блаженства. Теперь они не только возглавляли самый прогрессивный искусствоведческий журнал и самую крупную выставочную организацию у себя на родине, но и заняли ключевые позиции в мире театра. Дягилеву было двадцать восемь лет, и, разумеется, он торжествовал. Кто мог тогда предположить, что эта должность в дирекции Волконского приведет к первому крупному и, возможно, самому драматичному провалу в его жизни?

X Провал «Сильвии» 1900–1902

Первое серьезное задание, которое получил Дягилев, был выпуск нового ежегодника императорских театров. Такие ежегодники представляли собой дорогие престижные издания, в которых дирекция поясняла свой художественный курс и представляла публике музыкантов, актеров и артистов балета. В состав императорских театров входили два крупных оперных театра в Петербурге и Москве – Мариинский и Большой, ряд ведущих драматических театров в обеих столицах, а также все игравшие на этих сценах труппы. Иными словами, бюрократический монстр вместо компактной творческой организации. Дягилеву платили сдельно – за каждый заказ. Его гонорар за ежегодник составил 2400 рублей.

Волконский пригласил Дягилева, не только признавая его творческие и организаторские способности, но и потому, что Дягилев мог привести за собой художников, которые внесли бы свежий творческий импульс в эту консервативную организацию. И Дягилев оправдал надежды – по крайней мере, вначале.

Два проекта, которые он взял на себя, – выпуск журнала о театре и организация гастролей выдающегося немецкого дирижера Феликса Моттля, – успехом не увенчались из-за чрезмерной напористости Дягилева и сопротивления внутри организации. Эти первые неудачи напомнили Дягилеву, что надо считаться не только с самим собой. Но, несмотря на все это, ежегодник императорских театров, увидевший свет в марте 1900 года, представлял собой яркий образец дягилевского подхода. Издание было невероятно роскошным, с замечательными репродукциями полотен Репина, портретных рисунков Серова, Бакста, Браза, с виньетками Сомова и все того же Бакста. Бенуа подготовил статью для ежегодника, Бакст, как и в журнале «Мир искусства», отвечал за печать и оформление обложки, за виньетки и выбор типографии. Качество бумаги, работа типографов и переплетчиков были выше всяких похвал – ничего общего с предыдущими выпусками. Данное издание из двух отдельных томов до сих пор считается вехой в истории российского книгопечатания. Как писал Волконский: «Первый номер дягилевского “Ежегодника” – это эра в русском книжном деле». И далее: «…все, что дало прекрасного искусство книги в России за последние двадцать лет перед революцией, – всё это вышло из того источника, который открыл Дягилев своим “Ежегодником”»¹. По свидетельству Бенуа, успех ежегодника «не только укрепил его [Дягилева] положение в дирекции и среди сослуживцев, но и получил одобрение самого государя […]. Экземпляр книги в особо роскошном переплете произвел среди сидевших в царской ложе настоящую сенсацию. Николай II перелистывал всю книгу страницу за страницей, то и дело выражая свое удовольствие»².