Сергей Иосифович Гессен

В дальнейшем Гессен разовьет свои взгляды на развитие правового государства, существо свободы и значение прав человека в современном обществе в статье, предназначенной для сборника ЮНЕСКО «Права человека», и одной из сохранившихся глав его погибшей книги «Упадок и возрождение демократии». Эта глава называется «Ослабление пульса демократии» и содержит обстоятельный и глубокий анализ сути кризиса либерального и либерально-демократического понимания свободы. В этой работе чувствуется резкое изменение воззрений и оценок релятивистской теории (в частности, теории Кельзена). Кризис европейской культуры произошел, согласно Гессену, не вопреки, а в результате внутреннего ослабления и распада демократической традиции. Наступившее господство тоталитаризма стало его закономерным результатом. Проявлением этого кризиса в сфере культуры стали возобладание потребительских отношений, «массовая культура» и прочие негативные явления жизни современного общества. Преодоление этого кризиса возможно лишь во всеобщем обновлении: в религиозном возрождении и социалистической перестройке общества. Именно социализм, по мнению Гессена, при условии осознания им должного соотношения роли права, экономики и государства и преодолении своего утопизма, станет высшей формой правового государства[40]. Постоянный диалог с марксизмом, эта характерная черта творчества Гессена, был вызван огромным, поистине небывалым значением марксистских идей в истории России. Гессен никогда не считал, что марксизм можно игнорировать, напротив, он стремился, в полном соответствии со своим любимым принципом «снятия», преодолеть его позитивным путем. Несомненно, он понимал марксизм куда лучше огромного большинства самих марксистов. Он не отвечал резкостью на агрессивность вульгаризованного и политизованного марксизма, предпочитая в своей интерпретации значения и актуальности марксистского наследия напоминать людям о гуманистических аспектах марксизма. Он не стыдился использовать уроки марксизма в своих собственных теоретических построениях. Так, на его теорию права как опосредования двух планов человеческого бытия – социального и духовного – известным образом повлияла марксистская концепция права как связующего звена между экономическим базисом и идеологической надстройкой. К концу жизни он всерьез заинтересовался проблемой отчуждения, считая, что это понятие связывает марксизм с великой традицией философского идеализма. Он считал, что идея будущей дезалиенации культуры подтверждает его интерпретацию конечной цели марксизма, как освобождения бесклассовым обществом будущего культуры от унизительной зависимости от материальных интересов и возвращения ей ее подлинной сущности.

Предпринятая Гессеном попытка примирения либерализма с социализмом стала последним этапом в развитии всего российского либерализма не только как последнее звено в хронологической цепи событий; это была и последняя фаза во внутренней логике его развития. Все либеральные русские теоретики права, признавая правоту классического либерализма Чичерина, восприняли принципы нового, демократического либерализма и стремились соединить их с принципами социал-демократии, социал-демократического ревизионизма и «катедер-социализма». В одну линию этой тенденции мы можем поставить теории Л. Петражицкого, П. Новгородцева и Б. Кистяковского. Новгородцев занимает в этом ряду особое место ввиду его интереса к синдикалистской концепции социального права. Все они, за исключением Петражицкого, находились под сильным влиянием соловьевской идеи «права на достойное существование», хотя и отвергали его утопическое учение о теократии. Гессен вполне сознавал эту преемственность и гордился ею. Он остро ощущал, что русский либерализм, хотя и недолго участвовавший в активной политической жизни, сумел создать собственную традицию философии права. Он считал себя частью этой традиции и делал все возможное для обогащения ее и преодоления ее ограниченности.