Сергей Капица

«Его главная черта — честность. Он никогда не отрекался от своего мнения о человеке. Как хорошо он относился к Петру Леонидовичу! Бывал множество раз, когда П. Л. был здесь один или когда он строил лабораторию. На Поля можно было во всем самом секретном положиться. Благородство его характера, удивительный такт. Незыблемость его дружеских отношений. Его теплая, верная дружба с Игорем Евгеньевичем Таммом. Его желание видеть и познавать все новое. Восхождение на вершины Кавказа с Иг. Ев. (в 1936 году он участвовал в восхождении на Эльбрус. — А. М., Н. Б.). Вероятно, любовь к риску, при большой скромности и даже некоторой застенчивости. Как он готов прийти на помощь, неназойливо, с любовью искренней. Он любил шутку, но незаметную, смешную и озорную. Когда мы были с ним в Крыму, то за обедом он мог с самым серьезным видом щелчком отправить осу на другой конец стола. С самым серьезным видом, без улыбки на лице, — вспоминала о нем Анна Алексеевна. — Он никогда не пил вина и всегда переворачивал рюмку вверх дном. Если суп был горячий, то он наливал в тарелку холодную воду. Его никогда не смущало, но очень интересовало любое общество. Он был, как всякий ученый, очень любознателен. Когда он жил с нами на даче в Жуковке, то мне стоило большого труда упросить его не лазать через заборы правительственных дач! Однажды, гуляя в лесу, как всегда небрежно одетый, он лег отдохнуть под деревом. Очевидно, все же недалеко от «зеленого забора». К нему подошли охранники и когда поняли, что он иностранец, то увели его с собой в милицию, до опознавания личности. В милиции он очень интересовался всем вокруг, ходил всюду, заглядывая, на удивление милиции, в разные их помещения. Говорили они на ломаном немецком языке, и поэтому, когда Поль спросил: Ist das GPU? (Это ГПУ?), они решили, что он спрашивает: Welch Uhr? (Который час?)

Все же они договорились, что он живет с нами на даче в Жуковке. Привезли и долго извинялись, но Дирак был очень доволен приключением».

Дирак бывал в СССР не менее двенадцати раз, восемь раз только в довоенное время.

Петр Леонидович сделал важный вклад не только в физику, но, косвенно, и в историю русской живописи. В 1921 году они вместе с Николаем Семеновым, в сопровождении родственника Семенова, архитектора П. И. Сидорова, бесстрашно явились на квартиру великого русского художника Бориса Михайловича Кустодиева и, без обиняков, предложили тому написать их портрет: «Мы пока не знамениты, но станем такими!» Кустодиев, которому было в ту пору лишь 43 года, сраженный непосредственностью, молодым задором и обаянием посетителей, сразу согласился и за несколько сеансов создал свой великолепный портрет П. Л. Капицы и Н. Н. Семенова — одно из величайших произведений русского портретного искусства первой половины XX века. Портрет этот, мало того что запечатлел молодыми сразу двух будущих академиков — лауреатов Нобелевской премии, но навсегда остался среди блестящих поздних русских портретов художника, наряду с такими его известными работами, как «Русская Венера», «Портрет Ф. И. Шаляпина», «Портрет Е. И. Грековой», «Портрет П. Н. Сакулина», «Девушка с чашкой»… Портрет этот нравился и самому художнику.

Работая немного позднее над самой крупной из своих картин «Праздник в честь открытия II Конгресса Коммунистического интернационала 19 июля 1920 года. Демонстрация на площади Урицкого» (Русский музей), он поместил в центре, на переднем плане картины фигуры худого молодого человека в куртке с белым воротником и его внимательного товарища в черном кожаном пальто и такой же кепке, с трубкой. В этих персонажах нетрудно узнать тех же будущих академиков.

Около 1921 года Борис Михайлович награвировал портрет серьезного Петра Леонидовича, сидящего на диване.

Заметим, что с Капицей Кустодиева связала если не дружба, то крепкие товарищеские отношения, продолжавшиеся до преждевременной смерти тяжелобольного, обездвиженного художника в 1927 году. Как следует из переписки Капицы, Борис Михайлович даже обещал Петру Леонидовичу писать его портреты каждые пять лет. Сохранились несколько писем, направленных Капицей Кустодиеву из Кембриджа. В 1926 году, во время приезда Капицы на родину, Кустодиев написал еще один, «быстрый», «а ла прима» портрет Петра Леонидовича. Этот второй портрет был привезен Капицей в Англию и навсегда остался в кембриджском Музее Фицвильяма.