Сергей Королев

Туполев считал самолет законченным не тогда, когда он проходил летные испытания, а когда шел в серию. Поэтому Андрей Николаевич лучше других авиаконструкторов разбирался в производстве. Сейчас его задачей было наладить выпуск Ту-2. И вольные, и заключенные работали по 16–18 часов в сутки. Начальство из НКВД нервничало: не много ли свободы дано зэкам? Туполев нашел выход: назначить начальниками цехов вольных, пусть даже не всегда компетентных, а в заместители им поставить знающих энергичных зэков-инженеров. И начальство будет довольно, и дело не пострадает. Королёва назначили заместителем начальника фюзеляжного цеха по подготовке производства. Начальником этого цеха был Лев Александрович Италинский – раньше он работал у Туполева начальником сборочного цеха на заводе опытных конструкций. Он пожаловался Королёву, что ничего не знает о серийном производстве. Сергей Павлович ответил, что тоже ничего не знает.

– Будем учиться, – сказал он.

Учился Королёв у самого Геллера – одного из лучших специалистов в стране по серийному поточному производству, бывшего начальника цеха ГАЗа.

Несмотря на загруженность работой и сносные условия, Королёв мрачнел день ото дня. В списки освобожденных он не попал. И будет ли другая обещанная амнистия – неизвестно. Самолет Туполева создавали десятки зэков, а освободили единицы. Освободят ли остальных? Три года из восьми он уже отсидел. Что дальше?

С некоторых пор заключенные могли слушать радио и читать газеты. Известия с фронта были тревожными. Немцы стояли под Москвой.

Наступила зима. О ресторанном питании в ЦКБ-29-НКВД пришлось забыть. Заключенным выдавали восемьсот граммов хлеба, двадцать граммов масла и крохотную пайку сахара. С куревом было совсем плохо. Выручали вольные, делившиеся с зэками махоркой, выменянной на черном рынке. Строгие правила ЦКБ, запрещавшие вольным общаться с заключенными, здесь уже не действовали.

Шла война, но жизнь продолжалась. В это тяжелое время особенно остро хотелось любви. Свиданиям мешали соглядатаи. У Королёва надзиратель был персональный. Способ справиться с вертухаем нашел Александр Алимов. В гидравлическую систему самолета заливали смесь спирта и глицерина – ее называли «Ликер Ту-2». Чистый спирт достать было невозможно, а «Ликер Ту-2» – вполне реально. С непривычки после такого напитка у человека наступало расстройство желудка, но если употреблять смесь регулярно, то эти неприятности проходили, и в «чистом остатке» было опьянение. Надзиратели очень уважали «ликер» и за четвертинку соглашались на некоторое время отпускать зэков. Омские зэки, сидевшие с Королёвым, позже говорили: он всегда имел успех у женщин.

Меж тем Сталин был недоволен Туполевым: серийное производство Ту-2 не налажено. Начальство из НКВД, курировавшее завод и КБ, не могло спать спокойно – почему Омск не выпускает один самолет в день, как того требовал вождь?

Спросят ведь и с них, за это тюрьма, или расстрел за саботаж в военное время. Люди, работавшие на заводе по 16 часов, об этом не думали – у них не было времени. Они построили этот завод на пустом месте, и 15 февраля 1942 года в Омске взлетел первый серийный бомбардировщик Ту-2. Позже этот самолет был признан лучшим пикирующим бомбардировщиком Второй мировой войны.

* * *

В Омске Королёв продолжает думать о ракетах. Случайно он узнал, что его старый знакомый Глушко, теперь тоже зэк, работавший на оборону, в Казани проектирует ракетные двигатели для самолета Пе-2, чтобы ускорить его взлет с маленьких фронтовых аэродромов. Королёв решил добиться перевода в Казань. Сделать это было нелегко. Разрешение на перевод удалось получить только к осени 1942 года.

Когда Королёв сказал соседям по комнате, что уезжает в Казань, Геллер напомнил ему, что выпуск Ту-2 налажен, и им дадут амнистию, как обещали. Сергей Павлович не послушал его и уехал. В 1943 году Геллера действительно освободили.

Валентин Петрович Глушко был приговорен к восьми годам исправительно-трудовых лагерей. В Бутырке среди его сокамерников был выдающийся теплотехник, заместитель начальника Центрального института авиационного моторостроения Борис Сергеевич Стечкин. Его арестовали по делу Туполева. Стечкин прознал о «шарашках» раньше других и подсказал Глушко написать заявление с просьбой использовать его как специалиста. Глушко послушался, и его перевели на авиазавод в Тушино.