Сергей Круглов

Вызывает определённое удивление, почему немецкие войска основной удар наносили именно через Белоруссию. Ведь здесь простирается множество болот, а дороги между ними достаточно узкие, что затрудняет движение, а тем более маневрирование танковых войск. Вместе с тем на поверку оказалось почему-то, что именно этот военный округ (фронт) совершенно не был приведён в боевую готовность и потому позволил без особого сопротивления наступать немецко-фашистским захватчикам. Всё это до поры скрывалось нашими историками и мемуаристами, а вина за все беды возлагалась персонально на Сталина, якобы запретившего приводить войска в боевую готовность. Забегая вперед, сообщим, что уже после трудной победы в войне наша разведчица-нелегал Ольга Чехова (псевдоним Мерлин), работавшая в самом центре немецкого логова, вспоминала, что в первый день войны она была приглашена на приём, на котором присутствовало около шестидесяти нацистских руководителей. В разговоре о немецком походе на СССР Геббельс выразил мнение, что до рождества 1941 года немцы будут в Москве. На это Ольга позволила себе заметить, что «маленькая Германия не сможет победить Советский Союз». Геббельс ответил: «В России будет революция, и это облегчит победу над СССР». Следовательно, у немцев был расчёт на какое-то крупное предательство в нашей стране, организованное, скорее всего, силами военных. Действительно, ведь Германия достаточно легко захватила всю Европу благодаря именно содействию предателей или так называемой «пятой колонны» в разных странах. Так, немецкое вступление в Чехословакию сопровождалось активной поддержкой со стороны военных организаций Гелена. То же самое произошло в Норвегии (Квислинг), Словакии (Тисо), Бельгии (де Гриль) и Франции. Очевидно, в Советском Союзе не все участники заговора Тухачевского были своевременно выявлены и обезврежены. И всё-таки, опережая события, отметим, что во время войны прогерманских выступлений в нашей стране (на что очень рассчитывал Гитлер) не было. Этому содействовала и приснопамятная «чистка» 1937–1938 годов. А вот истинную картину событий начального периода войны (в которой добросовестным исследователям ещё предстоит непредвзято разобраться!) многие историки и мемуаристы, постарались достаточно исказить за счёт создания различных мифов с однозначным уклоном в направлении виновности во всех бедах одного Сталина.

Итак, оставшиеся без связи и управления воинские части, не представлявшие себе складывавшейся боевой обстановки на Западном фронте, не могли оказать организованное сопротивление врагу. Отдельные мужественные очаги сопротивления не позволяли принципиально изменить обстановку, чтобы воспрепятствовать стремительному продвижению противника. Бойцы, часто брошенные своими офицерами, стали массово сдаваться в плен. Западный фронт, имевший вполне достаточно сил и вооружения для борьбы с наступавшим врагом, рухнул буквально за четыре первые дня войны! За собой он потянул, из-за угрозы полного окружения и разгрома, Прибалтийский и Юго-Западный фронты.

Вячеслав Михайлович Молотов вспоминал, что, когда Сталин узнал о той катастрофической обстановке, которая молниеносно сложилась на советско-германском фронте, он буквально «охренел». Существуют мифы, что в это трудное время вождь советского народа пребывал в растерянности и чуть ли не в прострации. Но не таков был Иосиф Виссарионович Сталин, на которого его оппоненты стараются теперь высыпать кучи мусора. Самую точную характеристику советскому вождю дал в своё время ярый его оппонент и антисоветчик Уинстон Черчилль. Бывший премьер‑министр Великобритании утверждал, что большим счастьем для России явилось то, что «в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин». Он был «самой выдающейся личностью, человеком необычайной энергии и несгибаемой силы воли», «непоколебимым мастером находить в трудные минуты пути выхода из самого безвыходного положения». Кроме того, «Сталин в самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям».

Поскольку положение на фронте продолжало непрерывно ухудшаться, а эффективность нашего военного противодействия не была ясна, 29 июня Сталин вместе с Молотовым, Берия и Микояном направились в Наркомат обороны и Генеральный штаб, чтобы на месте оценить состояние дел. Оказалось, что руководство и Наркомата, и Генштаба обстановкой на советско-германском фронте (особенно на Западном его участке) совершенно не владело, а потому не способно было управлять действиями войск. Начальник Генерального штаба Жуков Г.К., находясь в отчаянном положении ответственного руководителя, потерявшего всякую ориентировку в происходящих событиях, даже откровенно разрыдался из-за собственного бессилия сделать что-либо для своей отступавшей армии.