Сергей Круглов

Другим источником для пополнения рядов Красной армии явились спецпереселенцы. 28 февраля 1942 года заместитель начальника ГУЛАГа Завгородний Г.С. направил на имя заместителя наркома Круглова С.Н. докладную записку, в которой сообщал «о состоянии трудовой ссылки по данным ОТСП (Отдела трудовых и специальных поселений) ГУЛАГ на 1 января 1942 года». В документе напоминалось, что трудовая ссылка была организована НКВД (точнее было бы указать — ОГПУ. — Ю.Б.

) СССР в 1930 году по указанию правительства в плане проведения мероприятий «по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством». На указанный момент в трудссылке находилось 265 692 семей, насчитывавших 936 547 человек. Из них 272 473 составляли мужчины, 285197 — женщины. В семьях имелось 73 280 подростков от 14 до 16 лет и 305 597 детей до 14 лет. Из этих данных можно сделать вывод, что репрессированные трудовые крестьяне, представлявшие собой в основном бывших кулаков, выселенных из районов сплошной коллективизации, «саботажников хлебозаготовок», неблагонадёжный «городской элемент», переселённый «в связи с паспортизацией» из Москвы, Ленинграда и «других режимных центров», подозрительный контингент, выселенный «в порядке очистки западных государственных границ», а также лиц, осуждённых на срок от трёх до пяти лет (кроме особо социально опасных), несмотря на все невзгоды, сумели закрепиться, «осесть», на новых местах проживания и не только сохранить и вырастить имевшихся у них малых детей, но и «нарожать» новое поколение. 1883 трудпоселка «советских колонизаторов» находились теперь на территории 36 республик, краёв и областей. Практически все трудоспособные поселенцы, которых насчитывалось 387070 человек, работали на предприятиях лесной, угольной, химической, целлюлозно-бумажной промышленности, цветной и чёрной металлургии, на строительстве и производстве стройматериалов, в совхозах, сельхозартелях, в кустарной промкооперации, на предприятиях, подчинённых НКВД, и на других объектах. На ряде предприятий трудпоселенцы составляли основную часть рабочих кадров. Многие из них являлись квалифицированными забойщиками, машинистами врубовых машин и электровозов, токарями, слесарями, лесорубами и сплавщиками. Наиболее отличившиеся заслужили звания ударников и стахановцев. Начало войны вызвало среди трудпоселенцев патриотический подъём, выразившийся в повышении производительности труда и укреплении трудовой дисциплины. Так что, можно считать, что политика Сталина по «раскрестьяниванию России» в определённой мере оправдала себя.

На основании приведенных материалов в марте 1942 года замнаркома Круглов С.Н. представил на имя заместителя председателя Совнаркома СССР Молотова В.М. свою докладную записку, в которой от имени Наркоматов внутренних дел и обороны поставил вопрос о призыве в Красную армию трудпоселенцев, «которые к моменту выселения их из районов сплошной коллективизации не были главами кулацких семей, а только её членами». Таких лиц призывного возраста, по учёту НКВД, в трудпоселках имелось более 100 тысяч человек. До сих пор трудпоселенцы в армию не призывались, хотя к настоящему времени единственно сохранившимся ограничением прав для них являлось запрещение выезда из трудпоселков. Кроме того, на них налагались 5-процентные отчисления с зарплаты на содержание административно-управленческого аппарата трудссылки. Предлагалось таких трудпоселенцев призывать в Красную армию на общих основаниях, при этом, в случаях положительных отзывов командования, с учёта трудссылки их снимать, а оставшихся иждивенцев от 5-процентных отчислений освобождать.

На основании этого предложения Государственный Комитет Обороны принял постановление, в соответствии с которым в армию было призвано более 60 тысяч бывших трудпоселенцев и около 10 тысяч поставлено на учёт в военкоматах. Как доложил начальник ГУЛАГа Наседкин В.Г. заместителю наркома Круглову С.Н., призыв трудпоселенцев повсеместно прошёл организованно, явка на призывные пункты, несмотря на разбросанность посёлков, была своевременной. Никаких эксцессов отмечено не было. Большинство призванных отнеслось к мобилизации положительно, «расценивая этот факт как выражение доверия, которое они на фронте должны оправдать». При этом многие высказывали патриотические чувства и готовность биться с врагом, не жалея своей жизни.