Сергей Михалков

Рассказчик. Что же это с ним сделалось? Ведь мы же либералы… Что он нам доказать-то хочет?

Глумов. А что знакомство наше для него не ахти благостыня какая. Шел по ходу действия, забежал, предупредил — и… (Показывает ручкой.)

Рассказчик. И ничего не объяснил!

Глумов. А я, мол, посмотрю, дураки вы или умные… Если умные, сами до всего дойдете, а коли дураки…

Рассказчик. Это мы-то? Я понимаю, он нам добра желает, но объяснить-то все же следовало.

Глумов. Да. по правде говоря, и нет нужды в объяснении.

Рассказчик. Как так нет?

Глумов. Да вот нет и нет.

Пауза.

Я и без него до всего своим умом дошел.

Немая сцена.

Рассказчик. До чего дошел, Глумов?

Глумов (после небольшой паузы). Не Молча-лин, а ты чудак! Сказано: погоди, — ну и годи, значит. Вот я себе сам, собственным движением, сказал: «Глумов! Нужно, брат, погодить!» Купил табаку, гильзы — и шабаш! Ем, сплю, гуляю, папироски набиваю, пасьянс раскладываю — и гожу! И не объясняюсь. И тебе не советую. Ибо всякое поползновение к объяснению есть противоположное тому, что на русском языке известно под словом «годить».

Рассказчик. Что ты говоришь, Глумов? Ты это или кто другой говорит мне эти слова? Ты что, забыл?

Глумов. Забыл.

Рассказчик. Забыл, как мы с тобой восторгались? Всем восторгались! И упразднением крепостного права! И введением земских учреждений! А светлые надежды наши, возбужденные опубликованием новых судебных уставов! А?

Глумов. Да, да, да… И ничего такого, что созидает, укрепляет, утверждает и наполняет трепетной радостью сердца всех истинно любящих отечество квартальных надзирателей…

Рассказчик. Хорошо. А торжество, вызванное открытием женских гимназий?.. Ведь нам казалось, что это и есть то самое, что созидает, укрепляет, утверждает! И вдруг — какой, с божьей помощью, переворот!

Глумов. Мало ли что казалось! Надо было вдаль смотреть!

Рассказчик. Но ведь тогда даже чины за это давали!

Глумов. Мало ли что давали!

Рассказчик. Помилуй! Да разве мы мало с тобой годили? В чем же другом вся наша жизнь прошла, как не в беспрерывном само побуждении: погоди да погоди!

Глумов. Стало быть, до сих пор мы в одну меру годили, а теперь по-иному годить надо, а завтра, может быть, и еще как-нибудь больше годить придется.

Рассказчик. Как же это, Глумов?

Глумов. Пойми, мудреное нынче время! Такое мудреное, что и невинный за виноватого сойдет. Начнут это шарить, а ты около где-нибудь спрятался — ан и около пошарят! Где был? По какому такому случаю? Каким манером?

Рассказчик. Господи, спаси и помилуй! Ведь этак мы, хоть тресни, не обелимся! Но мы с тобой восторгались…

Глумов. Помню, помню… Чем только не восторгались!

Рассказчик. А теперь как же?

Глумов. Забыть. Забыть и не вспоминать. Живи в свое удовольствие и не рассуждай!

Рассказчик. Что же это за рецепт такой: живи в свое удовольствие!

Глумов(резко). Ну, ешь! Надоест есть — пей! Надоест пить — дамочки есть!

Рассказчик. День прошел — и слава богу?

Глумов. Именно. Именно. Победить в себе всякое буйство духа. Жить — вот и все. Удивлять мир отсутствием поступков и опрятностью чувств… Нужно только в первое время на себя подналечь, а остальное придет само собою.

Пауза.

Знаешь что? Переезжай-ка, брат, ко мне. Вместе и годить словно бы веселее будет.

Рассказчик. Спасибо, друг… Завтра же к тебе перееду. Завтра же… Да нет, чего уж ждать до завтра? Нынче же вечером и переберусь.

Глумов. Вместе будем по городу гулять… калачи филипповские покупать.

Рассказчик. Да-а… Если уж годить, то вдвоем. Вдвоем-то, верно, легче.

Глумов. Табаку ц гильз купи — научу тебя папироски набивать. (Вслед уходящему Рассказчику.) Табаку и гильз не забудь!

Рассказчик. Хорошо! (Уходит.)

Глумов. Удивлять мир отсутствием поступков и опрятностью чувств…

Затемнение.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Та же обстановка. Порядком уставшие после прогулки Глумов и Рассказчик раздеваются, надевают халаты и располагаются в креслах. Слуга подает завтрак.

Глумов. Вот этак, как мы с тобой нынче, каждый-то день верст по пятнадцати-двадцати обломаем, так дней через десять и совсем замолчим!

Рассказчик. Да… Так вот, как мы с тобой, вдвоем… так «годить» хорошо. Можно, оказывается, проводить время хотя и бесполезно, но в то же время по возможности серьезно.

Глумов. Осматривая достопримечательности нашей столицы, мы поневоле проникаемся чувством возвышенным, особенно проходя мимо памятников, воскрешающих перед нами страницы славного прошлого. Посмотришь на такой памятник — и все уже без слов ясно.