Сергей Павлович Королев

— Подготовка ракеты проходит нормально, — продолжил Королев. — Ну а там вам самим придется оценивать обстановку и принимать разумные решения. Самим! Ваша жизнь и судьба эксперимента в ваших руках. Если заметите неполадки, не лезьте на рожон. Поняли? Ну и хорошо. А сейчас — спать, завтра у вас тяжелый день…

18 марта 1965 года. Утро началось с привычных ритуалов. Алексей неуклюже поднялся со стула, пошаркал ногами, попробовал развести руки в стороны. Скафандр сковывал движения, но поддавался.

— Я, кажется, готов, командир.

— Я тоже, — отозвался Беляев.

Перед посадкой в лифт Королев повторил сказанное накануне:

— Нужен серьезный эксперимент. Если случатся неполадки, принимайте разумное решение. — И в самый последний момент, обращаясь к Леонову, добавил: — Ты там особенно не мудри, только выйди и войди. Попутного тебе солнечного ветра!..

Леонов первым садился в корабль, поскольку его кресло дальше от люка. Королев тронул его за плечо и ободряюще кивнул: «Удачи!». С Беляевым главный конструктор говорил дольше. Алексей не слышал их разговора, и, когда Павел появился в корабле, ему показалось, что командир чем-то озабочен. Их взгляды встретились.

— Пристегнулся? — спросил Беляев, хотя видел, что товарищ его в полной готовности.

— Пристегнулся…

— «Алмазы», проверьте заставки и наддув, — включилась «Заря». — Как самочувствие?

— Нормальное, — отозвался Беляев. — Я «Алмаз-один», повторяю, самочувствие нормальное.

«Алмаз» — позывной экипажа «Восход-2».

Когда включилась автоматика запуска, в динамике раздался голос Королева:

— Я — «Двадцатый!» Счастливого пути, «Алмазы»!

Заработали двигатели первой ступени ракеты-носителя. Началось покачивание, потом вибрации, перегрузки. Наконец — невесомость. В кабине мягко светились шкалы приборов, цветными полутонами играло информационное табло. На пульте управления шлюзовой камеры холодно поблескивали металлические тумблеры с лаконичными обозначениями: «Люк ШК», «Клапан ШК», «ШК». И рядом — «Люк СА», «Клапан СА», «СА»!1.

…Алексей сделал полный вдох и повернул голову в сторону командирского кресла. Павел кивнул: «Пора!» Он помог Леонову надеть ранец с автономной системой жизнеобеспечения. Космонавты выровняли давление в кабине и шлюзовой камере, опустили забрала гермошлемов, надели перчатки.

— Пошел, Леша! — Беляев взглянул на часы и легонько подтолкнул друга.

«Заря» запросила:

— Как дела, «Алмазы»? Сверим часы, ведите репортаж.

— Я «Алмаз-один», самочувствие в норме. Все в норме. Восемь часов пятьдесят пять минут. Леша вошел в шлюз.

— Горит зеленая лампочка. — Голос Леонова был спокоен.

— Так и должно быть, — подтвердила «Заря».

— Люк СА открыт, давление в шлюзе 0,7, кислород 130.

— Продолжайте.

— Принято.

— Я «Алмаз-один», давление растет… Открываю клапан ШК.

— Давление в скафандре 0,35, — сообщил Беляев. — Контроль продолжаю…

Приближалась основная операция.

— Леша, как ранец? — спросил Беляев.

— Ранец открыл, — отозвался «Алмаз-два». — Открываю люк ШК.

Алексей медленно передвигался по шлюзовой камере.

— Люк ШК открыт, — повторил Беляев. — Приготовиться к выходу.

— К выходу готов.

На какое-то мгновение Королеву показалось, что связь с бортом прервалась. Пауза затягивалась и это пугало его. Он потянулся к микрофону и тут же услышал:

— Я «Алмаз-два». Нахожусь на обрезе шлюза. Самочувствие отличное. Подо мною облачность, море… А солнце какое! Слепит…

Он не говорил, он кричал. Это были секунды волнения и радости. Секунды упоения необычностью и красотой.

— Леша, не забудь снять крышку с камеры, — голос Беляева.

— Уже снял.

— «Алмаз-два», что наблюдаете? — включилась в диалог «Заря».

— Кавказ, Кавказ! — кричал Алексей. — Кавказ вижу под собой! Начинаю отход…

И тогда прозвучали слова командира:

— Я «Алмаз». Человек вышел в космическое пространство. Человек вышел в космическое пространство. Находится в свободном плавании…

Потом начался разговор между «Алмазами». На Земле принимали и прослушивали.

— Леша, подходи к шлюзу, вижу тебя хорошо.

— Отход влияет на корабль в целом. Я это чувствую.

— Я тоже, Леша. Сделай еще один отход.

— Сейчас…

— Хорошо отошел. Отлично. Как дела, Леша?

— Отлично! Отлично!

Алексей глянул на Землю. Она показалась плоской, только кривизна по краям была окрашена в цвета радуги.

— А Земля все-таки круглая! — весело засмеялся он и подался вперед.

Беляев контролировал работу товарища. Он только единожды потерял Алексея из виду, когда тот нырнул под корабль и вышел из поля зрения телекамеры. Он слышал, как Алексей задевал ботинками за корабль, как шарил руками по стенке.

— Леша, две минуты осталось, пора возвращаться! — предупредил после прохождения контрольного времени.

— Понял.

— «Заря», — доложил Беляев, — все сделано по плану. «Алмаз-один» готовится ко входу.

И уже более строго своему напарнику:

— Леша, время!

— Иду, иду, — отозвался Леонов.