Сергей Павлович Королев

Если округлять даты, «большими ракетами» он начал заниматься в 40 лет. Каждый последующий год — это конструкторская зрелость, новые замыслы, желание охватить все и тягостное, мучительное сознание, что «на это все его не хватит». Профессор М. К. Тихонравов, проработавший с ним многие годы, как-то сказал: «Королев — это личность. Масштабная. Большого калибра, с очень высокой целью. С волей, умеющей сдерживать радость успеха и противостоять неудачам. Он был и остается лидером».

В тот вечер услышал от него такое:

— Ставьте себе меньше целей — и у возраста не будет власти над вами.

Он искоса взглянул на меня и усмехнулся, уловив мое удивление:

— Я сказал, «меньше целей», а не «меньшие цели». Впрочем, первое тоже не по мне, хотя одна цель может быть достойна десяти жизней. Есть такие…

— А когда Хрущев вас «пригвоздил» на показе техники, когда отмахнулся от «Востока», вы тоже сохраняли оптимизм? — спросил напрямую.

— Тогда я обиделся. И разозлился. Но быстро отошел. Сказал себе: «Сергей, партсекретари приходят и уходят, а твоя работа остается. Не сможешь ты ее закончить, другие это сделают. Не трепи нервы!» Но, если честно, обида долго мучила меня. А вообще, скажу вам, когда долго-долго чем-то занимаешься, все начинает получаться так, как надо. С этим и начинаешь жить. Так и с полетом человека в космос. Когда с этой мыслью и идеей свыкаешься, то становишься их частью. Как в инженерной профессии: из долгого обучения ты переходишь в пребывание… А кто мог помешать старту «Востока»? Хрущев? Нет. Если бы не одна неприятность с ракетой Янгеля, которая произошла в октябре 1960-го (тогда погибли многие десятки людей), Гагарин или кто-то иной, но наш, мог полететь раньше…

«Господь Бог всегда дает штаны тем, у кого нет зада». Не помню, кто это сказал, но смысл в этих словах есть… Когда привел их Королеву, он улыбнулся, но промолчал.

Увы, были интриги, они выбивали конструктора из колеи, он испытывал замешательство от равнодушия или непонимания его замыслов.

— Я мог бы кое-что рассказать. Но вам это просто так, любопытно. Писать об этом нельзя. И можно будет не скоро. Да и рассказчик из меня плохой. Для нас главное — технические проблемы. И вообще не стоит…

— Но ведь люди уходят и уносят с собой то, что без искажений не воссоздается. А вранья и путаницы так много.

— Много. Наверное, много…

— Обещаю, что писать ни о чем не буду, пока не получу от вас «добро».

— Такие вещи решаю не я.

Его называли человеком-легендой. Однако при всем, что было свойственно только ему, он был нормальным мужиком. Нормально стойким. Нормально загнанным, но не умеющим «меньше себя тратить». Оттого, наверное, он не терпел тех, кто не мог или не хотел работать, как он.

Пора было прощаться. Сергей Павлович проводил меня до двери. И тут я решился еще на один вопрос без надежды услышать ответ:

— Сергей Павлович, а правда, что вас приглашал Сталин, расспрашивал об НЛО и просил сделать «противотарелочную» ракету?

Королев громко захохотал:

— Откуда у вас такие сведения? Я впервые слышу об этом. Со Сталиным мне довелось встречаться всего один раз, и разговор шел совсем о другом…

Он умер как-то нелепо. Еще накануне энергичный, полный замыслов, он ушел из жизни, словно споткнувшись на ходу, внезапно, неожиданно для всех, в расцвете жизненных и творческих сил. Неполных тридцать лет судьба отпустила ему на все мечты. И дела! Пусть не покажется странным, но их было больше. Как непривычно сознавать потерю и вдруг обнаружить, что отныне остаются только воспоминания о недосказанном им, о невостребованных эскизных проектах. Теперь нам самим следует отгадывать их смысл.

«НАЗВАНИЕ ЭТОМУ ДЕЛУ — ЖИЗНЬ»

Вместо эпилога

Теперь, когда Королева нет, самое время спросить: а был ли он? Был ли человек, который наперекор сомневающимся скептикам, да и просто маловерам сотворил чудо? Нет, конечно же, нас не обманывали; скрываемый от «чужих глаз», не появляющийся на телеэкранах и первых страницах газет, он, повторю, скромно «прятался» за псевдонимом «профессор К. Сергеев» или безымянным должностным — «главный конструктор ракетно-космических систем». Отсюда и порождение мифов. И все же, даже когда Королев был жив, у скептиков было достаточно оснований сомневаться в реальности всей этой фактуры. Тайна, за которой скрывался этот человек, напоминала нечто фантастическое.

Но нет, конечно же, Королев был. Даже два. Одного постоянно видели в кругу единомышленников и сотоварищей по сугубо конструкторским, инженерным делам и там, в верхах ВПК — Военно-промышленной комиссии при Совете Министров. Другой существовал где-то в глубине проектных залов, цехов, кабинетов засекреченного ОКБ-1, за плотными шторами старомодных окон, за рядами пропускных турникетов и охранников КГБ. Королев — миф и Королев — человек. Сам он старался никогда об этом не напоминать.