Сергей Павлович Королев

«…Полученные к настоящему моменту результаты лабораторных и стендовых испытаний позволяют надеяться, что при напряженной работе в марте 1957 года начнутся пуски ракет… Две ракеты, приспособленные в этом варианте (для запуска спутников. — М. Р.), могут быть подготовлены в апреле — июне 1957 года и запущены сразу же после первых удачных пусков межконтинентальной ракеты».

Годы ушли на «убеждения». Это, конечно, не значит, что все это время он был занят только спутником. Но все эти годы он жил им. И тогда, когда занимался эскизным проектом экспериментальной крылатой ракеты «ЭКР», испытаниями боевой баллистической Р-5, руководил разработкой высотных «академических» ракет В-1Д и В-1Е, составлял технический отчет по испытаниям морских ракет для подводных лодок, готовил к испытаниям «семерку»… Все, казалось бы, отстоящее от спутника, на самом деле было органично связано с ним.

В кругу соратников Королев был откровенен, порой пускался в философские размышления:

— Мы должны повернуться лицом к реальности, отвоевать реализм здравого смысла. Только так мы научимся оценивать себя, свою ракету. И это уже происходит. Разве это не яркий знак времени, что сегодня все мы стали в большей или меньшей степени философами, экономистами, политиками — хозяйственниками?! И нельзя остановить этот процесс, вставлять в его колеса старые клинья и скомпрометировавшие себя принципы! Да, люди, вкусившие чувство полноправного, свободного участника научного и технического прогресса, не дадут остановить его, не позволят…

Не знаю, сколь безоглядно верил он в то, что все именно так и будет, но он хотел этого и не был пассивен. То был сложный для Королева период. Сказывалось напряжение — физическое и умственное, а «второе дыхание» еще не открылось. И ведь знал, что будет нелегко, и, делая выбор, не устрашился трудностей, но поди ж ты: стоило столкнуться с ними — и дрогнула воля. Но и тут он совладал с собой. И силой той же воли переломил ход событий.

Совещание Королев назначил на полпятого. Обычно «большие сборы» проходили в полдень, «оперативки» — по утрам. Это время не укладывалось в привычные нормы, а потому у многих рождало грусть: до конца рабочего дня не закончится, снова сидеть дотемна. Большие совещания главный проводил сам. На них обязательно присутствовали его заместители, руководство опытного завода, начальники отделов конструкторского бюро, начальники ведущих цехов, секретари партийного и комсомольского комитетов, председатель профкома. Обычно собиралось человек тридцать, а то и больше. Одни «высиживали» до конца, иных Королев освобождал от участия, если у него не было к ним вопросов.

— Нас подводят, и крепко, — начал он, глядя поверх очков. — Ошибка в том, что мы доверились тем, кто не очень-то понимает значение предстоящего… Ошибка была вынужденная и неизбежная, все мы просто не потянем.

Говорил Королев сообразно своей манере: сначала излагал ситуацию в этакой абстрактной форме, а затем уже конкретизировал и распекал виновных в тех или иных срывах.

— Хочу оговориться, — продолжил он подход к главной мысли, — что оцениваю ситуацию очень осторожно. Для точных выводов у меня нет достаточных оснований. Знаю одно: Академия наук расчленяет разработку спутника на составляющие, которые не стыкуются. Каждый вносит свою лепту. И мы в том числе. А кто будет драться за программу в целом?

Этот вопрос Королев адресовал не собравшимся, а скорее самому себе. Сам же на него и ответил:

— Сегодня не хватает твердости и принципиальности, если угодно. Но я не стал бы обвинять чохом всю Академию. Все гораздо сложнее. Нужен серьезный анализ причин и конкретные действия.

После такого вступления Королев перешел к тому, ради чего собрал совещание.

Прикидывая возможности «семерки», Королев полагал, что с ее помощью можно вывести в космос спутник массой 1200–1300 килограммов. Академия наук должна была изготовить аппарат конической формы, чтобы он помещался под головным обтекателем ракеты. Определялись и сроки — к началу Международного геофизического года. План держался в секрете до тех пор, пока президент США Д. Эйзенхауэр не заявил публично о намерении Америки «запустить на орбиту спутник размером с апельсин». Тогда же стало очевидно, что Академия не успевает со своими приборами из-за собственной маломощной производственной базы и не выполнит работы, обусловленные графиком. Возникло опасение, что американцы опередят нас, первыми запустят летательный аппарат в космос. И тогда в авральном порядке Королев решил сделать простейший спутник силами своего ОКБ. Так в планах на ближайшие месяцы появился «объект ПС» — простейший спутник.

Главными исполнителями Королев назначил В. П. Мишина, М. К. Тихонравова, К. Д. Бушуева и М. С. Хомякова. От совещания он ждал одобрения своих оценок и хотел прощупать настроение людей: согласие с его предложениями или сомнения в реальности самого проекта.