Сергей Рахманинов. Воспоминания современников. Всю музыку он слышал насквозь…

Русская национальная лига, Русский академический союз, Фонд помощи писателям, А.И. Зилоти, А.К. Глазунов, Е.Я. Белоусов, К.Н. Шведов, Е.Е. Плотников, П.С. Любошиц, Эм. Бай, А. Иванов, Андерсон, М.М. Фивейский, Козлов и другие прислали приветствия. Статьи были написаны Шехонским (Сомовым) – «Биографические данные», А.П. Аслановым – «Рахманинов-дирижер», Алексеевым – «Творчество Рахманинова», В.Н. Дроздовым – «Вместо приветствия», Ф.И. Шаляпиным – «О Рахманинове», Поплавским – «Сергей Рахманинов», М.Е. Букиником – «Молодой Рахманинов», Назаровым – «С.В. Рахманинов», И.И. Остромысленским – «Мелочи, впечатления, воспоминания», М.М. и В.П. Фокиными – «Велика наша земля и обильна».

Сергей Васильевич, от которого действительно удалось скрыть все необходимые переговоры и приготовления, был глубоко тронут таким вниманием. Инициаторам чествования хотелось сделать все это в большом масштабе, не ограничиваясь только русской средой, и выразить свои чувства Рахманинову публично на одном из его концертов в Нью-Йорке.

К большому огорчению и удивлению, они встретили сильное препятствие в американской среде, вернее, со стороны лиц, заведующих концертной деятельностью Сергея Васильевича. Не стоит приводить здесь их доводы и возражения, но в результате всех переговоров русским почитателям Сергея Васильевича пришлось ограничиться следующим: в симфоническом концерте 22 декабря в Карнеги-холл чествование Рахманинова было разрешено не до и не во время концерта, а по окончании его; о чествовании этом нельзя было писать заранее в американской прессе. Возмущенные этим, глубоко оскорбленные в своих лучших чувствах, инициаторы все же согласились исполнить требование американцев. Было решено, что председатель Академического союза – А.И. Петрункевич[207] – выйдет по окончании концерта на эстраду и по-английски обратится к публике с предложением желающим остаться в зале, чтобы принять участие в чествовании Рахманинова. Нечего и говорить, что почти вся публика с радостью приняла предложение Петрункевича и присоединилась к русским, встав при появлении Сергея Васильевича на эстраде и громко аплодируя ему.

Комитет, устроивший это чествование, поднес Сергею Васильевичу лавровый венок, Петрункевич произнес краткую речь, и юбиляру был передан еще большой свиток с адресом, напечатанным славянской вязью золотом, от друзей и почитателей Сергея Васильевича. Чествование закончилось ужином, устроенным в одном из небольших русских ресторанов в Даунтоне.

Слухи о юбилее и чествовании дошли и до Европы. Представители русской колонии в Париже решили приурочить чествование к весеннему приезду Сергея Васильевича в Париж. Сделано это было уже не «втихомолку», а с ведома Сергея Васильевича. В чествовании принимали участие и французы-музыканты; устроено оно было в помещении «Очаг русской музыки» 7 мая 1933 года. Русская колония поднесла адрес, пианист Корто говорил речь, речи были произнесены и русскими общественными деятелями. Главное участие в этом принимал журналист Л. Львов. Еще до официального чествования 7 мая «Россия и славянство» поместила много статей о Рахманинове 1 апреля 1933 года, в день его шестидесятилетия[208].

Сезон 1933/34 года начался в Америке 9 ноября и окончился 26 февраля. Сергей Васильевич дал двадцать пять концертов. С 9 по 27 марта концертная деятельность перенеслась в Европу, где Сергей Васильевич ограничился семью recitals – пятью в Англии и по одному в Париже и Льеже. Весь сбор с концерта в Париже 23 марта был отдан благотворительным русским организациям.

Весной 1934 года Сергей Васильевич переехал в Сенар. Все работы в саду и в доме были закончены. Обстановка, за исключением мебели в гостиную, куплена и доставлена.

Лодка, пристань «Гибралтар», водопровод, автомобиль были в образцовом порядке; все служащие в доме – преданные Рахманиновым русские люди. Сергею Васильевичу оставалось только радоваться, глядя на свое новое детище. Горячее желание его наконец исполнилось.