Сергей Вавилов

Начало президентской деятельности Сергея Ивановича совпало с победоносным завершением Великой Отечественной войны. Наступил период, который новым президентом был охарактеризован как «третий важнейший перелом в истории отечественной науки». Первый произошел в петровские времена, второй определился Великой Октябрьской революцией, третий связывался с победой над фашизмом.

Так же, как в восемнадцатом году, передовая интеллигенция должна была помочь советскому народу восстановить хозяйство, разрушенное войной. При этом сразу надо было иметь в виду, что речь идет не о простом восстановлении того, что было до 1941 года, что следует учитывать перспективу.

— Советская астрономия, — говорил, например, Вавилов в одном из своих первых «президентских» выступлений, перечисляя отдельные задачи, стоящие перед учеными, — больше других наук пострадала от вражеского нашествия. Разрушена немецкими вандалами Пулковская обсерватория, и наша задача — полностью восстановить ее в течение пяти лет. Разорены Крымская обсерватория в Симеизе, обсерватория в Полтаве и других городах. Восстановление обсерваторий — это не просто задача строительства, а сложная научно-техническая проблема. Нужно определить пути развития нашей астрономии в ближайшие годы и в соответствий с этим выбрать и изготовить большие астрономические приборы.

В первые же мирные дни партия поставила перед советскими учеными задачу — в кратчайшие сроки догнать и превзойти достижения науки за рубежом. Приступая к организации научных учреждений, пригодных для выполнения такой величественной задачи, Вавилов не сомневался, что она будет разрешена, и разрешена скоро.

— Осуществятся вещие слова В. Г. Белинского, — говорил Сергей Иванович, — и «в будущем мы, кроме победоносного русского меча, положим на весы европейской жизни еще и русскую мысль…».

Что же требуется для осуществления большой научной программы? Что нужно для того, чтобы советская наука в короткий срок еще больше выросла и смогла перегнать по всем разделам зарубежную науку?

Новый президент отвечал на эти вопросы так.

Прежде всего надо применить иные, более совершенные организационные формы, формы, к которым уже, по существу, подошла советская наука.

Еще совсем недавно основное продвижение науки вперед определялось открытием «вершин», с которых развертывались новые, широкие горизонты. Такими вершинами в истории науки послужили механика Ньютона, периодическая система Менделеева, теория естественного отбора Дарвина, структурная теория органической химии Бутлерова и других, теория относительности Эйнштейна, теория квантов Планка… Научная армия являлась, в сущности, небольшим отрядом, научные же лаборатории в большинстве случаев были вовсе не огромными «храмами науки», а, если позволительно так выразиться, только маленькими «часовнями».

Но всемогущая практика и само дальнейшее развитие науки постоянно требовали, чтобы вслед за открытиями «вершин» шло кропотливое изучение всей местности вокруг. И часто происходило неожиданное: неприметные на первый взгляд детали вдруг превращались в ключ к новым этапам развития, манили творческую мысль вперед, к раскрытию глубоких тайн.

В результате маленькие научные отряды превращались в действительные армии, скромные лаборатории — в громадные институты со сложным оборудованием и с большим штатом обслуживающего персонала. Ученые же, стоявшие во главе этих армий, приобретали ответственность и власть гораздо большую, чем настоящие генералы: за теми стояли, увы, смертные солдаты, за учеными же — бессмертные и всемогущие силы природы.

Вавилов отмечал, что в особо выгодных творческих условиях находятся советские ученые. Любые, хотя бы самые дерзкие замыслы у нас осуществимы. Благодаря заботам партии и правительства советская армия ученых внушает уважение и численным составом, и квалификацией, и пламенным энтузиазмом ее участников. Однако она должна одерживать и самые большие победы: быстрее и полнее овладевать тайнами природы. Поэтому ее необходимо еще теснее слить организационно. Научные исследования по всей стране вести широким фронтом, с участием ученых союзных республик. Лаборатории должны работать по четким планам, а эти планы обязаны представлять собою разветвления единого большого плана.

В полетах наших спутников, выводе на орбиту корабля «Восток» с космонавтом Ю. Гагариным на борту, в создании атомных электростанций, в успехах химии и металлургии, во многих успехах науки и техники наших дней продолжают реализовываться планы, одним из главных составителей которых был Сергей Иванович Вавилов. Это постоянно должны помнить наши современники и те, кто придет на смену нам.

Сейчас мы отчетливо видим, что дало нашему народу начатое сразу же после окончания войны планирование в науке. Тогда находилось немало скептиков, не верящих в саму возможность такого рода планирования. И сразу после войны еще встречались люди, к которым можно применить слова Вавилова, сказанные им по поводу довоенных скептиков: