Сергей Вавилов

В то же время училище, в котором обучался Сергей Вавилов, имело и много важных преимуществ перед гимназиями и реальными училищами. Преподавание в нем было поставлено на большую высоту. Особенное внимание уделялось естественным наукам: физике, химии, естествознанию. Изучались основные европейские языки: немецкий, английский, французский К учащимся предъявлялись весьма высокие требования. Состав преподавателей был первоклассный, а основные предметы вообще вели профессора и доценты высших учебных заведений.

В отличие от других средних учебных заведений Московское коммерческое училище имело прекрасно оборудованные кабинеты, где проводились практические занятия. Для того времени это было большой редкостью. А пользу приносило огромную, так как помогало детям закреплять на практике полученные теоретические знания.

…Когда в 1958 году в том самом Политехническом музее, в котором ученик Вавилов слушал первые для себя лекции по физике, открылась Всесоюзная выставка технического творчества пионеров и школьников, на стену был водружен плакат со словами академика С. И. Вавилова:

«Приборы, изготовленные руками учащихся, — это и есть лучшая школа физики. Через такую школу проходили Ломоносов, Петров, Лебедев, большинство наших и зарубежных крупных ученых и инженеров».

Сергей Иванович не упомянул из скромности собственного имени. А между тем он особенно много мог бы рассказать о пользе изготовления подобных самоделок руками школьника. Кто-кто, а Сергей Вавилов отдал немало времени и труда таким занятиям. Они — сыграли большую роль в пробуждении в нем истинного призвания.

Сам того не подозревая, Иван Ильич поставил сына именно в такие условия, в которых тот получил действительно блестящее образование, смог развернуть свои склонности и выявить естественнонаучные стремления.

…Не довольствуясь опытами, которые он ставил в школе, в порядке выполнения учебной программы, Сергей начинает производить многие эксперименты по физике и химии дома.

«Дома была у меня химическая лаборатория, — вспоминал С. И. Вавилов, — около сотни препаратов, которые покупал у Феррейна».[1]

Александра Михайловна со вздохом ставит латки на брюки, прожженные кислотой. Обнаружив исчезновение очередной кастрюли, она без колебаний идет в сарайчик, приспособленный для практического общения с явлениями природы, и осторожно извлекает оттуда пропавшую посуду.

Постепенно у мальчика появляются собственные вопросы к природе. Он делает оригинальные наблюдения и по-своему пытается их объяснить. Обозревая собственный гербарий, например, он старается установить причину желтой окраски лепестков многих цветков. Заметив потерю заряда наэлектризованного тела в токе теплого воздуха, поднимающегося от керосиновой лампы, Сергей Вавилов ставит опыты, на основании которых приходит к правильному выводу, что причиной разряда является ионизация газа, идущего от пламени.

Духовный багаж мальчика разрастается. В понимании сущности многих физических явлений он обгоняет всех своих товарищей. Он рассказывает сестрам и брату о сделанных им открытиях то одной, то другой стороны мира.

Неожиданно этот мир поворачивается стороной, о которой мальчик никогда не думал. Увиденное и услышанное потрясает его сознание…

Наступил 1905 год. Летом того года Иван Ильич продал дом в Никоновском переулке, а вместо него купил старинный дом с двумя флигельками на Средней Пресне у некоего Сейдлера. К дому примыкал большой старый сад с величественными яблонями и барбарисом.

Семья Вавиловых не успела освоиться на новом месте жительства, когда революционные события достигли в Москве своей кульминации.

Рабочие Трехгорки, возглавляемые большевиками, становятся ядром восстания на Пресне. На знаменитой текстильной фабрике организуются крупнейшие боевые дружины, насчитывавшие до 400 дружинников. Избираются депутаты в так называемый фабричный парламент. Он собирается на так называемой «Большой кухне» — в одном из корпусов мануфактуры — и, вдохновляемый большевистской организацией, руководит декабрьским восстанием.

Восстание зверски подавляется. Четырнадцать человек расстреляны без суда и следствия, огромное число рабочих уволено с производства. Многие участники восстания предаются суду и отправляются в тюрьмы, ссылку, на каторгу.

Ленин высоко оценил историческое значение восстания на Пресне. «Незабвенный героизм московских рабочих, — писал он, — дал образец борьбы всем трудящимся массам России. Но массы эти были тогда еще слишком неразвиты, слишком разрозненны и не поддержали пресненских и московских героев, с оружием в руках поднявшихся против царской, помещичьей монархии.

…Подвиг пресненских рабочих не пропал даром. Их жертвы были не напрасны. В царской монархии была пробита первая брешь, которая медленно, но неуклонно расширялась и ослабляла старый, средневековый порядок».[2]

Конечно, четырнадцатилетний юноша из купеческой семьи не понимал происходящего вокруг. Волей судьбы оказавшись в самом центре района, охваченного восстанием, он не имел подле себя никого, кто мог бы объяснить ему суть событий.