Сергей Вавилов

Увлекательно изобразить замечательную жизнь и научную деятельность крупного советского ученого и человека большой нежной души — трудная задача. Уверенно можно сказать, что автор справился с ней и эта книга будет служить благородной цели, ярко показывая развитие научного творчества, вызывая живой интерес к научной деятельности и давая пример служения науке и народу родной страны.

Академик П. А. Ребиндер

Глава I НА СТАРОЙ ПРЕСНЕ

Иван Вавилов хорошо пел на клиросе, и деревенский батюшка посоветовал отправить его в Москву.

— Из отрока выйдет толк, — сказал священник. — Однако надобно отдать его в учение. Стройный хор есть на Пресне и крестьянскими детьми не гнушается, ибо поет для простого люда: при фабричной церкви. Вышколят там Ивана на певчего, лишь бы только сам старался.

Родители повздыхали, поохали, но решили послушаться совета. На мальчика надели несуразный, перешитый из отцовского армяк. Мать собрала в узелок еду и привязала к суковатой палке две пары новеньких, купленных за несколько копеек лаптей Перед дорогой посидели. Затем будущего певчего проводили до околицы. Мать залилась горючими слезами и стала торопливо благословлять сына. Иван в последний раз взглянул на родную деревню и припал к матери. Потом перекинул через плечо палку с узелком и лаптями и, опустив голову, зашагал за хмурыми мужиками-попутчиками.

Было это в семидесятых годах прошлого столетия, в деревне Иванково под Волоколамском. Мужики там жили достаточно и были предприимчивы. Они торговали льном и частенько хаживали в Москву и более далекие города России.

…Прошло немного дней, и Иван был зачислен учеником в хор при Николо-Ваганьковской церкви на Пресне. Учение давалось легко. Новоявленный москвич быстро постигал тайны церковного многоголосья и хорошо следил за палочкой руководителя. Регент хвалил мальчика и ставил его в пример другим.

Все же певчего из Ивана не получилось. Вскоре умер его отец (в Петербурге, куда ездил по торговым делам. Там же, на Васильевском острове, его и похоронили). Средств к существованию больше не было. Родственники забрали сироту из церкви и определили его «мальчиком» к купцу Сапрынину. Но и на новом месте Иван не удержался долго. Неожиданно в нем проснулись склонности, о которых не догадывался деревенский батюшка. Подросток, которому едва стукнуло 12 лет, оставил «благодетеля»-купца и занял место за прилавком магазина, принадлежавшего крупнейшей фабрике на Пресне.

Пресня тех времен была отдельным московским мирком. Центром же этого мирка, осью, вокруг которой он вращался, была большая текстильная фабрика, принадлежащая династии русских капиталистов Прохоровых. Даже церковь, в которой учился петь мальчик из Иванково, являлась, по существу, «духовно-нравственным» придатком к фабрике Дьявол, пробудивший в юноше честолюбивые устремления, жил за оградой храма, но был и в нем хозяином.

Основанная еще в 1799 году на левом берегу Москвы-реки на земле князей Хованских, «Прохоровская мануфактура» была одной из самых больших в России. Ее ситцы, бязь, сатины, бумазея, поплин, фланель, ткани с искусственным шелком, диагональ, молескин и другие изделия шли не только в губернии европейской части империи. В Сибири и Средней Азии, на Ближнем Востоке и в Китае, во многих странах Европы и Азии можно было купить недорогие, но добротные ткани знаменитой московской фабрики. Один из Прохоровых с достаточным основанием писал: «…об наших изделиях и без того каждый может сказать, что есть неподражаемое ничему иноземному и туземному, и что вы видите, то есть собственное свое… Теперь наши товары гремят по Азии».

Изделия «Трехгорной мануфактуры» (она стояла на холмах, называвшихся «Тремя Горами») удостаивались золотых и серебряных медалей на всемирных выставках в Лондоне, Париже и Вене. Представительства ее находились в Баку и Самарканде, Коканде и Варшаве, Ромнах и Константинополе. Фирме Прохоровых было предоставлено почетное право изображать на своих товарах государственный герб.

Ореол славы сиял вокруг большой жестяной вывески с надписью «Товарищество Прохоровской трехгорной мануфактуры». Он сиял тем сильнее, что все знали о «подлом» происхождении основателя династии В. И. Прохорова из монастырских крестьян Троице-Сергиевой лавры. Из крепостных да вмиллионеры! Это поражало воображение, а иных тешило несбыточными надеждами: «Повезло ж одним, почему бы и нам не оказаться в числе счастливчиков!»