Сергей Жаров

В чём же заключался феномен Сергея Жарова? На этот вопрос русский композитор-академист А. Т. Гречанинов ответил так: «Когда мы видим его на эстраде, у него жар или, вернее, пламя в глазах и во всем существе. На эстраду он не выходит — как бы какой-то невидимой силой на крыльях выносится. Короткий поклон в публику — и зал уже огласился могучими звуками. Момента, когда он повернулся лицом к хору, когда подал знак, вы не уловили. “Настраивать” исполнителей ему, очевидно, не нужно: они уже готовы, построены, говорят вместе со своим другом — пламенным Жаровым. Вы удивлены: когда же он даст тон? Ведь это не оркестр, ведь нужно, чтобы каждый член хора был в настоящем тоне… Как это он делает — вы не знаете. Жаров любит начинать программу с фортиссимо. Это верный расчёт захватить публику, это и ему самому, очевидно, нужно, чтобы скорее уйти от действительности и сразу погрузиться в очарованный мир звуков… Жаров имеет в своём хоре только мужской состав. Слушая его, вы часто получаете иллюзию смешанного, особенно в пиано, — до того высоко забираются его тенора. Но что поражает, в первую очередь иностранцев, — это его октавы с их бархатным звуком. Они придают органный колорит редкой красоты. Жаровский хор имеет диапазон в три с половиной октавы. Есть чем удивлять мир, и они таки и удивляют».

Жаров не довольствовался музыкой, полученной в наследство от А. Д. Кастальского, П. Г. Чеснокова, Н. М. Данилина, а заказывал для своего хора обработку казачьих или народных песен таким выдающимся композиторам, как А. Т. Гречанинов, К. Н. Шведов, И. А. Добровейн… А значит, обогащал русскую хоровую традицию всё новыми и новыми прекрасными сочинениями, вносил неоценимый вклад в отечественное хоровое искусство.

К 1943 году репертуар хора насчитывал более трехсот песен и религиозных песнопений разного рода, воплощающих высшие эстетические и этические идеалы. В том же 1943 году выходивший в США журнал «Русский вестник» писал: «Эти песни и песнопения, эти эмоциональные переживания и эстетические устремления показали и доказали миру, что русский народ в течение 1000 лет мог бороться за своё существование, что он мог отражать набеги орды диких и цивилизованных варваров, что может защищать Европу и демократию от поработителей народов и душителей свобод и что русский народ носит в себе и воплощает в художественные образы красоту, которой восторгаются все народы мира и которой лучшие сыны русского народа, претерпевая все невзгоды нашего ненормального времени и принося жертвы на алтарь человечества, охотно делятся со своими братьями — людьми всего мира».

Именно во время Второй мировой войны Донской казачий хор пережил пик популярности в Соединенных Штатах: его музыка звучала на всех радиостанциях, олицетворяя союзнические войска. 29 апреля 1944 года хор триумфально выступил на вечере газеты «Россия» в Нью-Йорке, а в 1945 году, за три месяца до окончания войны, в одном из писем жене Жаров писал: «Если бы знал Юрок, что русские большевики не будут воевать, то он едва ли подписал бы с нами контракт на новый сезон». Победы Красной армии на фронтах в Европе приносили продюсеру огромные прибыли. Всё русское в Америке было в большой моде, особенно Донской казачий хор. Так, за 89 выступлений Жарова Сол Юрок заработал 75 тысяч долларов чистой прибыли. В это время солист хора зарабатывал примерно 400 долларов в месяц, а регент — 800.

В годы войны хор очень чутко относился ко всякого рода нуждам и просьбам русской эмиграции в Америке, в частности, со стороны РООВА — Русского объединенного общества взаимопомощи в Америке, где происходили очень непростые процессы. Однажды импресарио Сол Юрок ознакомил Жарова с результатами социологического опроса, проведенного в 1944 году в США. Результат оказался ошеломляющим. На вопрос: какой народ является самым главным врагом Америки? — американцы ответили так: 6 % — немцы, 9 % — японцы, 25 % — евреи.

А в письме 19 января 1945 года своей жене Неониле Николаевне Жаров писал: «По-видимому, наши успехи отчасти, а может, и больше, зависят от успехов на русском фронте. Странно, но это так! Сталин перешёл в наступление… все наши концерты стали распродаваться до последнего места».

После войны

Согласно договорённостям, достигнутым во время Ялтинской конференции в 1945 году, англо-американские союзники обязаны были выдать России после окончания войны всех перемещенных лиц, являвшихся гражданами СССР на 1939 год. Союзники не только старались выполнить свои обязательства в отношении казаков, ушедших с немцами с территории СССР, но в некоторых случаях даже перевыполняли их, сдавая Сталину казаков, оказавшихся в Европе до 1939 года, то есть эмигрантов первой волны, никогда не являвшихся советскими гражданами.