Сергиевград, призыв, кровь, хлябь и смыв (СИ)

— Понятно. Другим вы тоже не даёте развивать дар по учениям Чудоры? — спросил я.

— Да. До двадцати пяти лет им помогают довести навык до Планеты, но начинают с восемнадцати или чуть позже. Редко, но кто-то осознаёт дар раньше. Д ТК такие люди на вес золота. Но решение о защите детства таких людей всё же действует до сих пор, а потому привлекаем мы лишь в случаях ЧП.

— Но это же мешает развитию! Это потеря многих лет жизни впустую!

— Возможно. Раньше был клан преальм, что брал под свою опеку некромантов, но, похоже, Орден его уничтожил. Иначе бы поиск некромантов был проще. Те потомки Красного Солнца первыми узнавали о появлении некромантов и сообщали в ТК. Сейчас же про эту способность нет информации.

— Вы про клан Чудор?

— Да, читал?

— Пролистал. Вы же сами мне давали дневник Вереса, так что глупо было не узнать что-то о нём ещё. Рогоз и Верес были некромантами. Кроме того они на продолжении своей истории были создателями артефактов и по факту купцами.

— Ты думаешь, что у них в истории было всего два повелителя смерти? — неожиданно спросил Ушаков.

— Разве нет? — потянул я информацию за ниточку.

— Мужчин — два. Наложниц и жён, наверняка, куда больше, но насколько сказать не могу. Ведь именно Чудоры первыми находили обладателей дара при помощи чего-то, что осталось от Рогоза, его сына или внука. Так, стоп. Даже я, ментальный маг, отчего-то начинаю выбалтывать тебе лишнее. Забудь.

— Понятно, — произнёс я. — Я хотел спросить, правда, что британцы умеют создавать некромантов?

— Да. Уже давно известно, что главное условие: клиническая смерть. Это ты мог прочитать в дневнике Вереса, хотя там это названо иными словами.

— Да, «остановка существования».

— Это единственное обязательное условие, но только примерно каждый пятисотый человек получает в таких условиях дар.

— Так часто? — удивился я.

— Нет, это далеко не часто. Каждый пятисотый, кто оказывался на краю жизни, но даром может стать не только некромантия.

— А какие ещё в таких условиях возникают? — спросил я.

— Разные. Неважно. Чтобы человек мог стать некромантом, были найдены два условия, которые увеличивают шансы с двух тысячных до семи сотых: самопожертвование родителей (по факту их казнь) и вливание крови невинной женщины-некроманта в пуповину ребёнка.

— Фух, хорошо, что это необязательные условия, — пробормотал я.

— Эти условия гарантирую дар со стихиями Возрождения и Смерти. Другие дары и предрасположенности стираются. А вот клиническая смерть одарённого мага, что не посещал внутренний космос, может привести к сложению его природы и силы Возрождения и Смерти. Так что британцы могут создавать преднамеренно только простых некромантов, но не сложных.

— Понятно. Но от этого не легче, — констатировал я.

— Всё, мы приехали. Вылезай, дознаватель хренов, — скомандовал Ушаков.

Я покинул уютный транспорт и удивился. Мы подъехали не на Площадь Красную, а куда-то в пригород, где возвышался красивый дворец с тремя шпилями, а во дворе бегали Лизоньки в огромных количествах.

Да что там огромных, тут их было больше, чем учащихся в академии 1 сентября на центральной площади!

Глава 20

Дочь Альмахана Лиза была одета в красный сарафан, белую сорочку, красные сандалики и красный платочек на голове.

Помнится всё, кроме платочка, совпадало с одеянием Людмилы из моего детства, когда та опрокинула мою люльку.

Однако факт оставался фактом, мы приехали туда, где девочек в красных платочках были тысячи.

— Знаете, а поехали назад, — пробормотал я и в шутку дёрнул на себя ручку двери автомобиля.

— Всё уже, я тебе не для того секреты рассказывал. Отрабатывай, — проворчал Ушаков. — Ты для них невидим, я скрыл нас, идём к оригиналу.

— А как вообще можно взять в заложники волшебницу с огнём и морозом на высоком или высшем уровне Спутника? — проворчал я.

— Ну не будет же Людмила обороняться против сестры магией, — удивился Ушаков.

— Действительно. От неё это не помогло бы, — пробормотал я. — Стоп, но все дети Альмахана под какой-то защитой. Им обеим ничего не угрожает. Всё, я в академию, — резко направился я по дороге, откуда приехал.

— Ошибаешься, есть нюансы. Так что иди, Грязев. Раньше закончим, раньше поедешь назад.

— Так ведите, — проворчал я, картинно смиряясь, опустил голову и оставил руки за спиной, словно ведут меня на казнь.

Лизоньки резвились. Если присмотреться к морю и прислушаться к гомону:

— Москва!

— Астрахань!

— Нягань.

— Новогород.

— Донецк.

Какая-то часть играла в города-салочки, когда осаленная должна была выкрикнуть город на последнюю букву, названную водой.

Другая часть играла в «Море волнуется раз».

Ещё одной категорией была игра с животными. Невинных существ загоняли и гладили. Бедные котики, вороны, черепахи и крокодил.

Последний пытался тяпнуть ручки-загребучки, но двойников окружало какое-то свечение и челюсть чемодана на лапках останавливалась в пяти-шести сантиметрах.

— Защита для детей Альмахана переносится и на подобия? — пробормотал я.