Сергий Радонежский. Личность и эпоха

Общие правила источниковедения рекомендуют использовать более ранние по времени сохранившиеся списки. Сложность, однако, заключается в том, что труды Пахомия, начавшего работать над биографией Сергия лишь в 1439 г., сохранились до нашего времени в более ранних списках, чем написанные Епифанием «Похвальное слово Сергию Радонежскому» и «Житие». Поэтому в данном случае мы должны пренебречь общим правилом и для характеристики первой половины жизни преподобного взять за основу текст Епифания, хотя он и дошел в списках более позднего времени. Главным доводом при этом для нас стало то, что, в отличие от Пахомия Логофета, Епифаний Премудрый знал Сергия не понаслышке, будучи иноком обители еще при самом преподобном. Важно также отметить ту тщательность, с которой Епифаний работал над «Житием». Осознавая все значение фигуры Сергия, он стремился донести до потомства даже малейшие детали из жизни того, кого уже начинали почитать святым. Для этого он, не надеясь только на собственные воспоминания, расспрашивал старшего брата Сергия Стефана, собирал сведения о нем от Сергиева келейника, выпытывал подробности от старцев обители – «самовидцев» троицкого игумена. Эта работа, по собственному признанию Епифания, заняла у него более двух десятилетий.[41]

Выявление истории создания текстов Епифания и Пахомия позволяет увидеть их основное отличие друг от друга. Если первый из агиографов, не имея четкого заказа написать произведение, которое должно было соответствовать определенным, достаточно строгим канонам, старался сохранить на бумаге даже мельчайшие детали из жизни Сергия, то второй, составляя свое сочинение для предстоящего прославления Сергия, осуществлял их целенаправленный отбор, оставляя без внимания те факты, которые не укладывались в жесткие каноны житий, и добавляя те подробности «чудотворений», которые были необходимы для канонизации.

Отсюда вытекает и другое различие. Если Епифаний четко придерживался биографической канвы, помещая одно событие за другим в строгой хронологической последовательности, то для Пахомия главной стала сюжетная основа и он излагал факты из жизни Сергия не всегда в соответствии с тем, в каком порядке они происходили в реальности. Лишь когда ему указывали на эти ошибки, он исправлял их в более поздних вариантах своего труда. Так, в третьем варианте «Жития» он поместил возникновение Андроникова монастыря перед основанием Симонова, хотя первоначально очередность появления этих обителей излагалась прямо противоположным образом.

Вместе с тем, сделав выбор в пользу сочинения Епифания, мы сталкиваемся с трудностью методологического характера – каким образом следует анализировать данный памятник? Тот факт, что агиографом были использованы в основном, если не исключительно, лишь устные рассказы современников, наложил известный отпечаток на само «Житие». В нем мы не встретим точных дат, а находим лишь последовательную смену эпизодов биографии Сергия, когда можно говорить только о том, что данное событие произошло раньше или позже другого. Это характерно для всех мемуаров, написанных по устным рассказам. Как правило, рассказчики предпочитают излагать общий ход событий, а не сосредотачиваться на датах. Такова особенность человеческой памяти, и с этим надо считаться.

Тем не менее у исследователя имеется возможность установить действительную хронологическую шкалу почти всех важнейших событий жизни Сергия. Обычно рассказчик на вопрос слушателя: когда произошло то или иное событие? – приурочивает его к другому, более заметному, дату которого можно выяснить из других источников. Не являлись в этом смысле исключением и собеседники Епифания, кого он расспрашивал о жизни преподобного. Именно это обстоятельство является для нас ключевым в определении точных дат жизни Сергия.

Этот же метод можно применить и для анализа второй половины биографии Сергия, основные факты которой мы черпаем из сочинения Пахомия, содержащего порой уникальную, нигде более не встречающуюся информацию о жизни троицкого игумена. Конечно, отсутствие строгой хронологической последовательности в рассказе Пахомия, пропуск им отдельных эпизодов биографии Сергия, определенная «лакировка» его личности серьезно затрудняют восстановление подлинной жизни Сергия Радонежского. Тем не менее благодаря тому, что Епифанию Премудрому удалось довести жизнеописание троицкого игумена до 1363 г., а вскоре имя Сергия начинает встречаться на страницах летописей и в других источниках, у нас появляется возможность дать временную «привязку» изложенных Пахомием фактов жизни Сергия, а также дополнить рассказ теми сюжетами, которые были сознательно пропущены агиографом.

Итак, обратимся непосредственно к «Житию» Сергия Радонежского, точнее, той части, которая вышла из-под пера Епифания Премудрого.

Глава 1 Начало пути