Серия 3. Книга 1: Совсем не светлый герой (СИ)

На слове Волдеморт, не удерживаемая теперь в медальоне душа дёрнулась и высвободилась. Теперь этот ошмёток удерживали остальные якоря, а потому на перерождение её не тянуло, точнее, тянуло и заметно, но артефактные якоря держали понадёжнее цепей. Душа заметалась и бросилась к единственному здесь взрослому и сильному магу.

— Не пройдёшь, гад, — прыгнула я ей наперерез, раскинув руки, защищая Сириуса, и кусок души влетел в меня, где я моментально разорвала его и выдрала магическую и ментальную оболочки, себе на сырьё для роста. Да в нём только это и было. Сами вихри или чакры остались в основном осколке.

— Роза? Роза? Очнись, что с тобой? — услышала я, как Сириус кричит рядом. Открыв глаза, я ощутила себя на полу.

— Сириус, всё нормально.

— Да какое нормально? Ты бросилась ко мне, а потом вдруг упала.

— Это осколок Волдеморта. Он на тебя решил кинуться, а я его перехватила и поглотила. Иначе бы он в тебя вселился. Ты разве хотел с Волдемортом в голове ходить?

Сириуса даже передёрнуло от отвращения.

— Нельзя было так рисковать, малышка, ты что, — прижал он меня к себе, а я обняла его за шею и погладила по волосам.

— Не переживай, Сириус, — ответила я, а он поднял меня и на руках понёс в комнату с кроватью. — Со мной всё нормально. Наоборот, я даже сильнее стала. Мне интересно, откуда у тебя в доме этот медальон, он ведь должен быть в другом месте? Спроси как-нибудь у Кикимера.

Он аккуратно уложил меня в кровать и погладил по голове, набросив на ноги плед.

— Ой, я, наверное, всё платье себе испачкала, жалко, — стала осматриваться я.

— Ничего, почистим, — улыбнулся он.

***

В таком ритме и проходила моя жизнь. Зельям меня обучала мама, артефакторике — один известный, вредный старикашка, а по ритуалистике мне оставалось только говорить со стенкой.

Да-да, целой стенкой фамильных портретов Блэков. Оказалось, ритуалистами они были неплохими. Я отрыла целых пять портретов, которым когда-то присвоили звание мастера в этой области. Две старые кошёлки на портретах века семнадцатого настаивали на том, что мне вначале надо выучится всему, что должна знать леди высокородных кровей, выйти замуж… но я сгоняла к маме в зельеварню и всё-таки попросила флакон специального зелья для смывания магической краски и совершенно ненавязчиво поставила на столике, рядом с портретами. Сириус ржал просто как конь, а когда он рассказывал этот эпизод моей маме, то они смеялись уже вдвоём.

Дамблдор к нам заходил… за всё время дважды. Так, просто поболтать. Дом у него был прямо рядом с нами, сосед, значится. Во время учебного года он там не бывал, а вот на каникулах иногда захаживал. Мама к нему относилась, в общем, достаточно прохладно. По отдельности он вроде и неплохой, вот только мутноватый он тип и ни маме, ни мне он не нравится. Плеваться мы на него не плевались, но и в дёсны целовать как великого светоча даже не думали. Так… есть и есть.

Я училась, тренировалась, развивалась. Под своей кроватью и в разных комнатах я нарисовала специальные гармонизирующие ритуалы, которые растягивали мой и без того солидный резерв и каналы даже ночью, когда я сплю. Маме я нарисовала точно такой же. Мешать не будет, а ритуал, кроме мягкого и постепенного увеличения самого ядра, ещё и упорядочивает, и стабилизирует всю магическую систему человека.

Всё свободное время я уделяла ритуалам, артефактам и зельям. От нечего делать, расширила наш дом, постепенно превратив его чуть ли не во дворец, используя ритуалы и рунные связки, которые наносила внутрь рисунка, после чего намертво всё закрепила. Маны у меня было хоть залейся, а потому в свободном пространстве мы теперь не нуждались. Именно так артефакторы и создают сложные конструкции. Рисуют на поверхности, а затем ритуалом загоняют помеченный рисунок вглубь материала.

Кстати, используют тут и практику расширения материала. В смысле, увеличить заготовку, нанести рисунок и уменьшить. Правда, обычные заклинания типа энгоргио и редуцио в этом случае не сработают. Точнее, они увеличат и уменьшат схему, но после этого артефакт работать не будет. У артефакторов есть свои, специальные. В общем, не глупее меня люди были, всё придумали давно, хотя вот в Европе их почти не осталось. Все разбежались, а у Поттеров артефакторика была одним из семейных даров. Грех было не развить, и я старалась и развивала. Выбора у меня просто не было, ведь мистер Густавсон, у которого я училась, тоже не вечен. Ему было уже под двести, и тот буквально в любой момент мог отчалить на тот свет, вот и бегала я как ошпаренная, света белого не видя, а тут и мама придумала мне новое занятие.

Когда мне исполнилось семь, у нас с ней состоялся интересный разговор.

— Солнышко моё, как ты смотришь на то, чтобы пойти в школу? — удивила она меня своим вопросом.

— Как на зря потраченное время, — хихикнула я. — Если сильно надо, я могу сдать большую часть предметов экстерном за все года, но потом. Останется только гуманитарная часть. Всякая там история и английская литература, но это я уж точно учить не стану.

— А как же пообщаться с другими детьми? — спросила она.