Серия Киллмастер автора Джона Мессманна

Щелкнул телефон, я вздохнул и оторвалась от Анн-Мари. Она даже не двинулась с места. Это было одно из первых, что я заметил в ней за наши четыре славных дня. Когда она каталась на лыжах, она каталась на лыжах. Когда она пила, она пила. Когда она занималась любовью, она занималась любовью, а когда она спала, она спала. Девушка не знала модерации. Она все делала на высшем уровне. Я оделся, оставил ей записку, в которой говорилось, что меня вызвал мой босс, и скользнул в ранний утренний Люцерн, который все еще был холодным и тихим. Я знал, что если бы у нее был синдром разбитого сердца, в чем я сомневался, Чарли Тредвелл похлопал бы ее по голове и держал бы за руку. Я вылетел на самолете во Франкфорт и знаменитый Рейн.

И вот я был в том же районе, где Цезарь, Аттила, Карл Великий, Наполеон и многие современные завоеватели шли со своими легионами, и я был в сломанном арендованном «Опеле». Я старался не допустить, чтобы это слишком сильно ударило мне в голову. Я уже собирался выйти и задержать другого водителя, когда увидел охранника Штрассена с небольшим ящиком на спине. У молодого механика было круглое лицо, темные волосы и он был очень вежлив. Он нырнул в машину с тевтонской тщательностью, за что я был благодарен, но также и с тевтонской медлительностью, за что я был менее благодарен. Он быстро понял по крою моей одежды, что я не немец, и «когда я сказал, что я американец, он настоял на объяснении каждой процедуры, которую он делал.

Наконец, мне удалось убедить его, что я неплохо владею немецким и что ему не нужно объяснять все термины, связанные с автомобилем. Он обнаружил, что проблема в Vergaser, карбюраторе, и пока он вставлял новый, я видел, как Рейнская лодка прошла под нами, скрипя зубами.

Когда он закончил, лодка скрылась из виду. Я заплатил ему долларами, что вызвало у него счастливую улыбку, прыгнул в маленькую машину и снова попытался представить, что это Феррари. К его чести, я должен признать, что машина постаралась. Мы промчались по извилистой дороге, промчались мимо живописных домов и мрачных руин, и подошли к границе в опасной близости, где вес и скорость расходились.

Дорога спускалась в несколько поворотов и поворотов и приближалась к Рейну, и впереди меня время от времени мелькал прогулочный катер, безмятежно скользящий. Наконец я догнал его в том месте, где дорога выровнялась, и продолжил путь вдоль реки. Я оказался на одном уровне с лодкой и сбавил скорость. Я доберусь до Кобленца вовремя. Я вздохнул с облегчением. Я думал о Деннисоне на лодке. По крайней мере, он мог расслабиться и насладиться солнцем, когда я весь день пытался его догнать. Я взглянул на длинное низкое прогулочное судно с маленькой каютой посередине и открытыми палубами, чтобы туристы могли перевеситься через перила, когда это случилось, прямо у меня на глазах. Это было сюрреалистично, самая безумная вещь, которую я когда-либо видел, почти как просмотр замедленного фильма. Сначала были взрывы, два из них, небольшой взрыв, а затем громадный грохот, когда котлы взлетели в воздух. Но меня потрясли не взрывы. Это был вид вздымающейся и распадающейся на куски кабины. Наряду с кабиной, я видел другие части лодки, разлетающиеся в разные стороны. Тела взлетели в небо, как ракеты, во время фейерверка.

Я резко затормозил, и «Опель» резко остановился. Когда я вышел из машины, обломки все еще падали в реку, а прогулочный катер "Рейнская лодка" почти полностью исчез. Только нос и корма все еще находились над водой и скользили навстречу друг другу.

Меня поразила любопытная тишина после взрывов. За исключением нескольких криков и мягкого шипения пара на воде, повсюду стояла тишина. Я разделся, кроме трусов, положил Вильгельмину, свой Люгер и Хьюго, тонкую, как карандаш, стилет, привязанный к предплечью, под одежду, нырнул в Рейн и поплыл к месту бедствия. Я понимал, что очень немногие люди выжили бы в катастрофе, но оставались шансы, что кого-то еще можно спасти. Я также понял, что в полицию и близлежащие больницы уже позвонили из домов, расположенных вдоль реки, и впереди я увидел небольшой буксир, который повернул, чтобы вернуться.

Мимо проплыли куски дерева, острые, расколотые куски корпуса, перил и настила. А также тела, некоторые из которых были полностью расчленены. Чуть дальше я увидел руку, медленно поднимающуюся из воды, пытаясь сделать плавательный гребок. Я подплыл к белокурой голове, принадлежавшей руке. Подойдя к девушке, я увидел круглое красивое лицо с красивыми правильными чертами и глазами, как синее стекло, растерянное и застывшее. Я поплыл за ней, обнял ее за шею и поплыл к берегу. Ее тело немедленно расслабилось, и она позволила мне взять на себя ответственность, положив голову на воду. Я снова посмотрел ей в глаза. Она почти потеряла сознание.