Серия Киллмастер автора Джона Мессманна

Я был отброшен вперед, предположил я, ярдов на десять, ударившись о землю катящимся, вращающимся колесом. Но я был к этому готов, и я позволил себе уйти, упав на трясущуюся землю. Я оставался там спокойно, пока земля не перестала дрожать. Потом я встал.

Двое уже были учтены: одного я зарезал ножом на эшафоте, а другого достала ацетиленовая горелка. Я двигался вперед сквозь едкую дымку, переступая через одно из тел, в котором было достаточно жизни, чтобы застонать, когда выстрел раздался с близкого расстояния. Я почувствовал острую боль, когда она пронзила мое плечо и вышла с другой стороны, разорвав мышцы и сухожилия.

Я мгновенно упал, и тело Бонара пролетело надо мной в стремительном подкате справа. Я получил его ботинок в челюсть. Пистолет выпал из моей руки - я увидел, как он снова начал поднимать свою руку. Когда я пнул ногой и сбил его руку, выстрел пошел мимо. Но моя голова прояснилась, я снова пнул ногой ему за ногу. Он упал, еще один выстрел пошел мимо. Я был на нем, борясь за пистолет, когда услышал, как боёк щелкнул по пустой камере. Я нанес ему удар в лицо, но он был быстрым и жилистым. Он перекатился ровно настолько, чтобы нанести удар, а затем вырвался из моей хватки. Прыгая по земле, он поднялся на ноги с чем-то в руке. Это был кусок проволочного троса, и он послал его с треском, словно хлыст, в воздух. Я отвернулся от него, но он попал мне на спину, и я почувствовал, как он вонзился, как нож. Это было почти так же плохо, как жгучая, жгучая боль в моем плече, когда пуля вошла в меня.

Он снова послал трос в воздух, но один наполовину упал, наполовину откинулся назад, сильно ударившись о землю. Моя рука, протянутая, нащупала что-то холодное и металлическое, это была пила, большая, мощная пила. Бонар снова вошел с тросом. Я закрылся пилой и, используя ее как щит, отразил обрушившийся на меня удар. Поднявшись на ноги, я держал пилу перед собой и двинулся к нему. Он снова ударил тросом, и я снова взял его на пилу.

Потом он поумнел. Пригнувшись, он ударил тросом, и я почувствовал, как он обвился вокруг моей ноги с жгучей болью. Но прежде чем он смог вытащить смертоносное оружие, я развернул тяжелую пилу по длинной дуге. Зазубренные металлические зубы попали ему в шею, и кровь хлынула из него фонтаном. Он отшатнулся, схватившись за шею. Я нырнул и схватил его, сильно сбив с ног. Его желтоватое лицо стало белым, он был умирающей крысой, все еще яростно сражающейся. Его руки вцепились мне в лицо, я опустил голову и ударил его ею. Я слышал, как его голова откинулась назад и с глухим стуком ударилась о землю. Я поднял локоть и ударил его о шею, удерживая его неподвижно. Кровь непрерывным красным потоком текла из перерезанных артерий его шеи.

«Это была Мона, которая уехала в другой машине», - крикнул я ему. «Мона и китайский коммунист. Куда она ушла?»

Его глаза начали стекленеть, а лицо было ужасно белым, но все еще напряженным от ненависти и ярости.

«Ты никогда их не найдешь», - выдохнул он. "Никогда."

«Сделай что-нибудь хорошее в свои последние проклятые минуты», - крикнул я ему. "Куда она делась?"

«Никогда не найди их… никогда», - выдохнул он снова, его губы сжались в рычании смерти. «Она слишком умна… слишком умна. Она поставила большой барьер между вами… слишком умна».

Я снова потряс его, но тряс уже мертвого человека. С минуту я лежал на нем, собираясь с силами и борясь с болью в плече. А потом медленно, мучительно я приподнялся. Я приготовился и вынул Вильгельмину из его кармана. Встав на колени, я обыскал его, но у него не было ничего, что могло бы сказать мне все, что я хотел знать. Я снова встал и медленно пошел обратно к тому месту, где стоял панельный грузовик, едва узнаваемый силуэт с толстым слоем мокрого цемента, почти стирающий его. Я наткнулся на машину Болларда, черный мерседес. Плечо болело, как адские муки. Должно быть, пуля попала в нерв. И Мона ушла, убежала. Я должен был ее найти.

Я медленно включил передачу, откатился назад и направился в Таунсвилл. Мое плечо продолжало пульсировать и гореть - это было так больно, что я с трудом мог сосредоточиться. Мона, Мона, Мона, повторял я про себя, мне нужно было найти Мону. Я был уверен, что она собиралась исчезнуть, и не менее уверен, что она должна быть на берегу. Она была профессионалом, и она никогда не вернется на ранчо или в квартиру. Она решила, что рано или поздно я прикрою их обоих. «Черт возьми, но это плечо вот-вот взорвется», - подумал я, морщась.

Это была долгая и мучительная поездка в Таунсвилл, казалось, продлилась дольше, чем на самом деле, и когда я остановил машину, у меня закружилась голова от постоянной жгучей боли. Я выскочил из машины и поднялся по лестнице, первые лучи дня следовали за мной в коридор. Я нажал на звонок, и, наконец, дверь приоткрылась, и серо-дымные глаза уставились на меня, хмурясь, глядя на мою покачивающуюся фигуру в коридоре. Затем глаза расширились от узнавания, и дверь распахнулась.

Она ахнула. - "Янки!" "Что, черт возьми, с тобой случилось?"