Серийные преступления

Олег Михайлович Семко, 1957 года рождения, четырежды судимый, почти половину жизни «отбывал наказание». В пестром наборе заслуженных им статей — 144-я (кража), 199-я (похищение или повреждение документов), 89-я (хищение государственного или общественного имущества), 212-я (угон автомототранспортных средств), 146-я (разбой). В 1985-м убил в тюрьме человека. Осужден по статье 103 (умышленное убийство).

Из акта судебно-психиатрической экспертизы (январь 1986-го) по делу Семко О. М., обвиняемого в убийстве:

«Родился в семье рабочих. Отец длительное время страдает хроническим заболеванием, лечится в 4-й психбольнице (со слов испытуемого — с диагнозом шизофрения)… Ребенок в развитии от сверстников не отставал. Учился посредственно. Имел хорошие способности к рисованию… Последнюю судимость объясняет тем, что хотел проверить душевные качества жены и удостовериться в том, что она будет ждать его… Правонарушение совершил в состоянии кратковременного болезненного расстройства душевной деятельности, по типу реакции короткого замыкания, которому предшествовало интенсивное аффективное напряжение… Состояние сопровождалось расстройством сознания, аффектом злобы, ярости, агрессией, импульсивными автоматическими действиями, выразившимися в нанесении жертве множества жестоких ножевых ранений».

Словом, его отправили лечиться, а полечив, дали свободу. Амнистия.

Его мать старше отца на одиннадцать лет, и разошлись они давно, когда сыну не было четырнадцати.

Мать об отце: «Что попало делал, злой, боялась — меня, детей зарежет. Больной человек!»

Отец о матери: «Ничего хорошего сказать не могу. Ни одного доброго слова. Правда, она труженица, работала поваром в столовой, там все в порядке, а дома ненадежный человек. Ты дурак, и больше ничего. Они с ее братом постарались меня заткнуть в дурдом».

Отец готов часами говорить о себе, бывшей жене, сыне. Выбираем существенное: «Встретился я с его матерью на Дальнем Востоке. Забеременела от меня, и мы поехали сюда, чтобы плод сохранить. Мне сразу сказали: нужен аборт, я никоим случаем не согласился. Ей тридцать восемь лет, на 38-м году — когда рожать?! Я детей очень любил. Была двойня. Девочка задохнулась при родах. Девочку я похоронил. А сын вышел как фронтовик — с подавленной головой, его клещами тянули. Но вышло ничего, нормально. Очень способный был малыш — во всем. С раннего детства стал хитрить, очень хитрить. В третьем классе, а уже до утра с девчонками просиживает. Художник он стал природно — рисовал буквально все. Он у меня был любимым сыном, симпатичным, умным, способным. Свое детство провел в колонии, там и нахватался. Не в силах я был с этим обществом поставить его на ту дорогу, как я желал бы… Отдаю ему последний долг».

Последний долг в виде кульков с колбасой и помидорами. Когда сын освободился в последний раз, родители дали ему деньги на машину. Мать — две тысячи: «За то, чтобы жил прекрасно». Отец — шесть тысяч: «Как договорились, — будешь человеком, больше не будешь садиться».

Деньги эти «машинные» в деле об убийствах жили своей мелкой, но назойливой жизнью. Выяснялось и выяснялось, кому же все-таки принадлежит машина, которую журналисты прозвали «ночной ловушкой».

Освободившись, «Михалыч» быстро женился — первый брак расторгла жена, которую он «испытывал» длительным тюремным заключением.

Вторая жена — Лариса Никоненко — называет его то мужем, то сожителем: брак зарегистрирован не был, но в апреле 1989-го, почти за год до последнего ареста, у них родилась дочь.

Мать Ларисы, В. С. Причина, работала в райкоме партии в одной из туркменских провинций.

К 50-летию ей в качестве подарка сослуживцы преподнесли право на внеочередное приобретение «Жигулей».

Так в конце лета 1988-го сваливается на «Михалыча» личный автомобиль. То, о чем честные мечтают или даже мечтать не могут, уголовнику-ветерану дается как бы само собой.

А теперь вот тяжба: чья же это машина? По этому поводу отец Семко высказывается изумительно кратко: «Машину брала ее мать, деньги давал я, а они хотят ее присвоить».

Что ж… Суд судом, а машина — вещь ценная, металл и все прочее, дорожает, кормилец выбыл из строя…

Кормилец?

Лариса: «Сколько зарабатывал Олег, не знаю, но деньги у него всегда были, без денег он меня не оставлял. Когда я спрашивала у Олега, где он бывает, то он всегда говорил, что какая мне разница, он же работает, зарабатывает деньги». Как? Близких это не очень занимало.

Поддельная запись в трудовой книжке, поддельные водительские права, уклонения от явки в кожно-венерологический диспансер… Это все он, «Михалыч», но это лишь «штрихи» к портрету «художника», чья ищущая натура отмечена печатью незаурядной криминальности. …Будь они прокляты, родовспомогательные щипцы?!

«Ишим»

Его тоже никто, кроме родителей, не называл Сашей. Александр Валентинович Ишимов, 1965 года рождения, образование среднее, судим в 1988 году по статьям 148 (вымогательство) и 117 (изнасилование). Три с половиной года лишения свободы.