Серийные убийцы

Бедолага-рабочий, не подозревавший о намерениях хозяина, шагнул через порог и тут же рухнул, получив удар обухом по голове. К счастью, рука у пенсионера, видимо, дрогнула, работник мосгаза остался жив, хотя и провел на больничной койке несколько дней.

Нервозность милиции и страх москвичей были вполне объяснимы. И не только москвичей. Совершив жестокое убийство одиннадцатилетнего мальчика на Балтийской улице, зарубив ребенка топором и похитив 60 рублей, флакон «Шипра», затемненные очки и детскую кофту, преступник через неделю, 25 декабря, объявился в Иванове.

Почерк тот же: представлялся жильцам дома по улице Калинина мастером из горгаза. В одной из квартир застал дома двенадцатилетнего подростка, зарубил его топором. Довольствовался поношенным пиджаком, кофтой, двумя авторучками, облигациями. Затем отправился на соседнюю Октябрьскую улицу, там убил топором семидесятичетырехлетнюю старушку. Нашел трехрублевый фонарик и семьдесят копеек. Взбешенный жалкой добычей, вернулся на улицу Калинина, начал обходить квартиры. В семидесятой, на свою беду, дверь открыла пятнадцатилетняя школьница. Маньяк изнасиловал девочку, нанес ей семь ударов топором. Чудом ребенок выжил, а позже помог выйти на след преступника…

«Газовщик» спокойно порылся в шкафах, бросая ненужное тряпье в угол, где истекала кровью жертва, забрал пуховый платок, свитер, кофту, 90 рублей и поспешил с обновами к сожительнице – бездарной, как и он сам, провинциальной актриске. В тот же вечер они вдвоем бежали из Иванова. Боясь, что их могут задержать на станции, прошли пешком десять километров по шоссе в сторону Москвы и лишь потом сели в автобус.

Милиция, КГБ, военная комендатура столицы работали в круглосуточном усиленном режиме, дружинники и внештатные сотрудники с ориентировками на руках патрулировали во дворах и на улицах. Почему же, невзирая на исключительные меры предосторожности, он успел совершить еще два зверских убийства?

Ни везением, ни высоким интеллектом убийцы объяснять случившееся не приходиться. В те годы жители Москвы, как и других городов, распахивали двери, не таясь, без страха, не ожидая угрозы или нападения со стороны пришедших. О стальных дверях тогда не слыхали, «глазки» были редкостью. А уж если человек представлялся работником коммунального хозяйства, замки отпирали даже самые осторожные и опасливые.

И еще один фактор действовал в пользу преступника. Это сегодня информация о криминальных происшествиях напоминает известную прибаутку: утром в газете – вечером в куплете. С той лишь разницей, что газеты и телевидение успевают оповестить о случившемся почти сразу после ЧП. Парадокс, но это факт: нынче многие оперативники узнают о подробностях происшествий, связанных с их профессиональной деятельностью, из блоков теленовостей и свежих газет. В январе же 1964 года большинство москвичей имело весьма смутное представление о рыскающем по городу маньяке и уж, конечно, невзирая на предупреждения участковых и страшные слухи, не могло и не хотело видеть в каждом незнакомце потенциального преступника.

Хорошо помню ту снежную зиму. Мы жили в доме-новостройке на Кутузовском проспекте напротив музея-панорамы «Бородинская битва». Наш корпус был последним, дальше, до самой сталинской дачи, тянулась Поклонная гора, уходило на запад Минское шоссе. Место было довольно глухое, дворы с проходными сквозными подъездами и холодными арками освещались плохо.

Нельзя сказать, что мои родные не знали об этих убийствах. Отец, как и основная масса служащих в те годы, состоял членом добровольной народной дружины и как-то вечером принес домой фоторобот чернявого парня. Приглушенным голосом, чтобы я, второклассник, не слышал кровавых подробностей, он рассказал матери, бабушке и сестре о происходящих в городе событиях, предупредил об осторожности. И что же? Вечером меня, как всегда, отпустили гулять одного. Лишь напутствовали словами: «С чужими не разговаривай!». Ничуть не изменилось поведение старших и в квартире. Они по-прежнему, в традициях коренных москвичей, радушно распахивали дверь, даже если не знали, кто за ней находится. Неизвестно, сколько бы еще времени потребовалось для поимки «черной кошки» в темной снежной Москве, если бы не ошибка убийцы. Ею мастерски воспользовались оперативники Московского уголовного розыска.

Избавлением от «газовщика» москвичи были во многом обязаны опыту и хватке ведущего сыщика МУРа Владимира Чванова. Последний раз маньяк отметился в районе Марьиной рощи на Шереметьевской улице. Сорокашестилетняя женщина, открывшая дверь «представителю ЖЭКа», скончалась, получив почти два десятка ударов топором по лицу и голове.

Надо сказать, что Марьина роща была родным участком для Чванова. Здесь он начинал службу в уголовном розыске еще в 1942 году. Сыщик прекрасно знал расположение улиц, домов и дворов, имел в районе, выражаясь языком милицейских спецсообщений, отличные оперативные позиции.