Серийный убийца

бешеной скоростью, она издавала тихие похрюкивающие звуки удовольствия.

Я приветливо улыбнулся, тоже взял вилку и начал есть.

Пища уже немного остыла, и обычно я бы не стал есть подобную еду, но

сейчас я ею по-настоящему наслаждался. Я не трогал девушку пару секунд, но когда она съела треть своей порции, я остановил ее. Если бы она не

прекратила поглощать еду столь быстро, то все бы закончилось рвотой, и в

результате, не думаю, что она прожила бы больше двух - трех дней.

Когда мы закончили кушать, я упаковал остатки еды и положил их в

небольшой холодильник. Недопитую бутылку вина я закупорил и оставил на

столешнице.

Я отметил, что стол уже высох, а из комнаты выветрилась вонь. Все-таки

я решил, что могу оставить ее здесь, но следует придумать, как удерживать

девушку от побега и в то же время позволить двигаться.

Оставив ее доедать свою порцию пищи, я направился к машине за

цепями, которые привез. Я планировал, что буду запирать ими переднюю

дверь, но это не потребовалось.

Достав их и принеся в «комнату для тела», я продел цепи через

окантовку металла тяжелого стола. Затем дернул за них, проверяя, сможет ли

девушка свободно тянуть стол за собой. Она выглядела относительно слабой.

Я прицепил навесной замок, закрепив край цепи на столе, и потянул за

длинный конец. У меня был еще один навесной замок, который можно было

использовать для крепления цепи к шее Пэтти. В таком случае у девушки

была бы привилегия двигаться, но в тоже время она не могла бы сбежать.

Когда я закончил и встал от стола, то заметил, как она наблюдает за

мной, ее челюсть отвисла от страха, а глаза расширились до максимально

возможного размера.

- Ты не собираешься меня отпускать, верно? - прошептала она.

- Пока что точно нет, дорогая, - ответил я и похлопал по теперь уже

чистому столу. - Будь хорошей девочкой и запрыгивай сюда, ладно?

Она молча послушалась, и я вдруг осознал, какой маленькой по

сравнению с моим было ее тело. Пэтти была худой, ее изгибы делали ее

похожей на модель, а ее груди хоть и были небольшими, но ложились

приятной тяжестью в мои ладони.

Девушка не смотрела мне в глаза, когда я ласкал ее, играя с ее грудью и

проводя ладонью по ее бедру. Раны, что я нанес ей ножом, уже довольно

хорошо зажили, и казалось, что для проститутки-наркоманки Пэтти

находилась в довольно хорошей форме.

- Ты очень красивая, знаешь об этом? - спросил я, пододвинувшись к ней

ближе и вдохнув ее запах. Благодаря тому кусочку мыла, от нее пахло

свежестью и чистотой, и с такого близкого расстояния я видел, как изящно

пульсирует артерия на ее шее.

Девушка явно среагировала на мой комплимент, она слегка

выпрямилась, и могу поклясться, что заметил, как вздрогнули ее губы от

улыбки.

- Спасибо, - сказала она.

Я схватил ее за подбородок и, повернув к себе лицом, поцеловал. На ее

губах ощущался вкус вина и китайской еды, ее страха и след того, что она не

чистила зубы уже несколько дней.

Этот вкус был диким, будто вкус человечины, приготовленной для меня

на специальном блюде. Я ощутил резкое желание толкнуть ее на стол и

зарыться лицом в ее киску, вкусить ее там, почувствовать, какова она

изнутри.

Но я устоял перед данным желанием и вместо этого просто поцеловал

девушку в губы.

Ее тело расслабилось, и я почувствовал, как ее ладонь скользит вверх по

моей руке; она ухватилась за мой бицепс и держалась за него, всецело

отдаваясь нашему слиянию.

Моя же рука двинулась вдоль ее бедра, разводя девушке ноги, и найдя

центр жара ее тела, я толкнулся в него одним пальцем. Пэтти была такой

влажной и открытой, такой готовой для меня. Она качнулась мне навстречу, немного замешкавшись, но быстро сдалась, как только я начал ритмично

толкать в ее киску свой палец, сначала медленно, а затем быстрее, в

результате чего с ее уст стали срываться прерывистые вздохи.

- Тебе это нравится? - спросил я, обрушивая на нее свой рот. Она

захныкала, отчасти от страха, отчасти от удовольствия, и я продолжил свои

движения. - Тебе, твою мать, это по вкусу, ты проститутка, блядь, шлюха. Ты

прекрасная гребаная сука.

Пэтти застонала, и я ощутил, как она интенсивно и остро кончила.

Девушка хотела бороться с этими ощущениями, я мог почувствовать, как она

морально отказывается от собственного экстаза, но я-то знал, как устроены

женщины, я знал ее.

Все женщины были шлюхами, им просто нужно было

продемонстрировать глубину их собственной испорченности, а затем они

погружались в нее, доставляя наслаждение своему мужчине.

- Я... - ее голос был едва слышен, а взгляд опущен в пол.

- Ты что, дорогая? - спросил я, приподнимая ее подбородок так, чтобы

наши взгляды наконец-то встретились.

- Мне жаль, - сказала она. - Я просто так смущена.

- Все в порядке, - ответил я, - просто расслабься.

Я расстегнул молнию брюк и достал свой пульсирующий член. Свобода, сладостная свобода. Я мучился от собственной эрекции весь день, думая о

беспомощности Пэтти здесь. Я наслаждался этой болью все то время, пока

мы общались и ели.

Сейчас же я почти задохнулся, скользнув головкой в ее тугую, горячую

киску. Сжав ее волосы в кулак, я притянул к себе ее голову, но не хотел

целовать.