Серьёзные отношения

Он смотрел на нее равнодушно, без всякого выражения.

— Ланч будет подан в моем номере. Может быть, мы пойдем туда и все обсудим наедине?

При мысли о том, что придется остаться с ним с глазу на глаз, Тина перепугалась. Она инстинктивно чувствовала, что согласись она пойти на этот шаг — и все ее мечты рухнут и в будущем ей останется только горькое разочарование.

Тина заставила себя принять фальшиво равнодушный, беспечный вид. Ей надо пройти через это испытание, пройти до конца весь путь. Может быть, это будет часом ее освобождения, вызволения из плена многолетнего ожидания Дьюка. После этого она станет по-настоящему свободной и независимой.

— А после ланча, Дьюк… что произойдет потом? — Тина произнесла это, отступив на шаг и с легкой издевкой глядя ему прямо в глаза.

— Ну, Тина, — протянул он, — тут все целиком зависит только от тебя, и ни от кого больше.

Насмешливо ухмыляясь, он подхватил ее под руку и повел к лифту. Она не пыталась сопротивляться, хотя в душе корчилась от омерзения — к нему и к самой себе. Возможно, это необходимо, необходимо для того, чтобы наконец освободиться от его власти над ней.

Тина чувствовала всю постыдность и двусмысленность своего положения. Но без страха решила встретить все, что уготовила ей судьба.

3

Однако вся решимость Тины улетучилась, едва только она увидела перед собой дверь номера Дьюка. Сердце ее вновь застучало как сумасшедшее, ноги задрожали, она чуть не упала. Колоссальным усилием воли Тине удалось справиться с собой, но ее состояние выдавали предательски трясущиеся губы. Когда Дьюк взглянул на нее, приглашая войти, на его лице отразились сомнение и беспокойство.

С минуту он пристально смотрел в лицо Тины. Глаза его на миг затуманились выражением странной тоски и сожаления. Что это было: крушение надежд или горькие воспоминания — Тина не знала, да и не желала знать. Тем более что мгновение спустя его лицо опять приняло решительное выражение.

— Добро пожаловать, — обратился он к Тине, отступая в сторону, чтобы пропустить ее в дверь.

— Благодарю. — Тина отвечала с заметной иронией в голосе. Величественно, словно королева, кивнув ему, она с достоинством вошла в роскошный номер.

Большая, дорого и уютно обставленная комната. За отдернутыми тяжелыми занавесями — чудесный вид на город: окно занимало почти всю стену. В глубокой нише — неправдоподобно огромная кровать. Мебель, убранство комнаты, ковры, шторы были именно такими, какими и должны были быть у преуспевающего драматурга, подумала Тина. Услышав за спиной щелчок двери, она отвернулась к окну.

— Что же, теперь ты можешь гордиться собой, Дьюк, — не без язвительности заметила она, изо всех сил стараясь не глядеть на постель. Уловив его пристальный взгляд, она смутилась.

— Теперь я могу себе это позволить.

— Любишь смотреть на красивые вещи? — быстро, не давая ему опомниться, спросила она. Говорить, говорить все равно о чем — только бы не думать о том, что должно произойти.

— Да.

— Совсем не то что раньше. Ведь тогда мы оба были бедны как церковные крысы, помнишь?

— Да, согласен с тобой.

— И теперешняя жизнь тебе больше по душе? — тихим голосом произнесла она.

Тина понимала, что ее желание — просто блажь, глупость, но все же сейчас ей больше всего на свете хотелось услышать от него, что он тоскует о прошлом, об их прогулках, долгих разговорах, шутках.

Он молчал. Тине стало стыдно за дурацкий вопрос. То, что миг назад представлялось ей таким прекрасным, сейчас стало просто жалким и ничтожным. Она потупилась и отвернулась. Так тебе и надо, подумала она. Ты что, не знаешь, что богатство в любом случае лучше самой идиллической нищеты?

Она слышала стук кубиков льда в бокалах, чмоканье пробки и шипение разливаемого шампанского. Пузырьки успеха, кисло подумала она, которыми он делится с женщинами.

Он встал рядом, протягивая ей бокал с шампанским, и спокойным голосом произнес:

— За Кристину Форрест и ее карьеру.

Она заставила себя поднять глаза и вымученно улыбнулась.

— Спасибо, Дьюк. — Но дальше разыгрывать свою роль она была не в силах. В голосе Тины прозвучал горький упрек: — Надеюсь, на сей раз ты меня не обманешь? Или же твои обещания помочь — такая же фальшь, как и твои ухаживания тогда, восемь лет назад?

Глаза его расширились, потемнели.

— Но ты действительно нравилась мне, Тина.

— Ты уехал, даже не попрощавшись со мной!

— Если бы мы тогда встретились, то обязательно стали бы любовниками, — равнодушно сказал он.

— Неужели это было бы так ужасно?

— Да, — просто ответил он. — Да, в то время это было совсем не нужно и могло плохо кончиться.

— Не то что теперь, а?

— Верно. Теперь совсем другое дело.

— Что же, звучит обнадеживающе. — Ее голос дрожал от плохо скрываемой ненависти к Дьюку. За эти годы он, видно, привык считаться только с собственными желаниями и плевать на всех. Она подняла бокал: — За добро и зло. — В голосе ее звенели слезы, она не желала скрывать своих чувств. — Пусть справедливость хоть иногда побеждает.