Серое зеркало

– Чертовщина какая-то, – произнес я вслух.

Мама, как на грех, услышала.

– Что такое, сынок?

– Ерунда. Программа сложная попалась.

– Какая программа?! – мама выговаривала мне больше по обязанности. – Выходной день! Ну-ка выключай компьютер и иди погуляй!

Обычно на такой заботливый диктат я отвечал мягкой улыбкой, говорил: «Ага, пять минут…» – и снова погружался в монитор по плечи. Но на сей раз молча выключил компьютер (если честно – просто усыпил) и пошел одеваться. Вот тут мама забеспокоилась:

– Юрочка! Что случилось? Тебе плохо?

– Нет, мам… устал просто. Ты права, надо прогуляться.

Мама провожала меня округлившимися от изумления глазами.

Гулял я часа два, выветрил весь алкоголь, но ничего так и не надумал. Зато смог рассудить трезво – а что, собственно, случилось? Ну сорвало у Димона крышу. Жалко, конечно, но что тут поделаешь. Это теперь дело медицины. Кто-то вошел в сетку под его айпишником? Тоже, если подумать, не чудо. Люди правительственные сайты хакают, а уж IP подменить…

Но по возвращении компьютер решил пока не будить. Надо себя ограничивать. Я конечно, не Димон, по двадцать часов кряду монстров не гоняю, но все равно. Буду беречь здоровье.

5

В понедельник все проблемы с призрачным Димоном выдуло из головы нормальным производственным процессом. Кто-то где-то опять накосячил, тестировщики мышей не ловили, проект вместе не собирался, начальник орал на всех, кто оказывался в зоне поражения. Наорал и на меня. Я конструктивно возразил в том смысле, что раз так, то вот мое заявление об уходе. Он в течение пяти секунд подписал, разорвал, обозвал меня штрейкбрехером, одумался, заменил «штрейкбрехера» на «дезертира»…

Короче, не до мистики мне было. На этой неделе заканчивались все сроки по сдаче проекта, а америкосы – они тупые. Они не понимают, что «практически готово» – то же самое, что «готово». Им подавай, видите ли, работающий продукт, причем в те сроки, которые обозначены в договоре.

Четверо суток мы бились с проектом, как Гондор с Сауроном. Уходили в девять и возвращались в девять. Две последние ночи я и трое моих «правых» рук ночевали в офисе.

И сделали! Работал, как швейцарские часы! Всю пятницу тестеры гоняли его без жалости, но проект выдержал, не заглючил и был торжественно переслан заказчику! И знаете, что ответила эта американская морда? «О’кей, все получил, деньги будут переведены после проверки в течение двух банковских дней». Это вместо: «Парни, я в вас верил!», «Вы гении, русские программеры!» или хотя бы «Ну вы, блин, даете!»

Тупой прагматизм и монетизация духовных ценностей.

Зато шеф на радостях показал приказ – со следующего месяца я из и.о. превращаюсь в полноценного начальника! Наши все радовались, кричали ура и подбрасывали меня в воздух. Думаю, это было лишним. Два раза я ударился о плафон – потолки у нас чудовищно низкие. Вечером шеф угощал меня в кабинете представительским коньяком и философствовал: мол, штатовцы бездуховные, а у наших столько духу, что хоть на экспорт продавай. А в среднем получается нормально.

Он еще много чего-то умного говорил, но я не услышал – уснул прямо на директорском столе. Надо отдать шефу должное: до дома меня доставил на такси и лично передал маме из рук в руки. Она сначала перепугалась, увидев мое безжизненное тело на плече у представительного мужчины в два часа ночи. Однако начальник веско представился, объяснил причину моего пассивного состояния – и до кучи рассказал, какой я молодец, быстро расту и скоро займу его место. Во всяком случае, так его спич поняла мама. Я крепко спал.

В субботу дрых до полудня. Встал легкий и благостный, комп включать не стал. Сияющая мама поила меня зеленым чаем (сама упорно пила черный, сколько я ее ни приобщал) и вслух мечтала, как мы заживем, когда я стану большим начальником, куплю отдельную квартиру и женюсь. Я быстренько допил чай и смылся. Что-то мама в последнее время обильно на мозги мне капает насчет женитьбы.

В лифте ехать не стал, спустился по лестнице – неторопливой походкой никуда не спешащего человека. Вышел…

…и обнаружил нашего Лавтеррора, который изображал Пизанскую башню. В том смысле, что стоял под заметным наклоном, упираясь головой в стену дома. У его ног валялось что-то омерзительно кровавое. Сам Лавтеррор был бледен, как вампир на диете.

Я подошел поближе и вздрогнул. У ног Лава лежали растерзанные кошки. Две. Или три. По этим ошметкам понять количество бедных созданий было трудно.

– Это Катины, – сказал Лав.

Я вообще перестал что-либо понимать. Катька была объектом ухаживания Лава. То есть в чате они постоянно ругались, но потом Лавтеррор (в миру Никита Быстров, студент первого курса Политеха) всегда покупал букет и шел извиняться к Кэтти (в миру Катька Никанорова, студентка первого курса педа). И всегда был извиняем, напоен чаем… и, возможно, что-то еще у них было, но это не моего ума дело. А потом они опять ругались в чате. Иногда до матерщины.

Но чтобы Лав вот так расправился с любимыми котами любимой девушки!..